Призрачный огонь,

Страсть в его голосе заставила ее вздрогнуть. - “Почему ты так ненавидишь англичан? - спросила она. Она была замужем за ним уже шесть месяцев, но никогда прежде не осмеливалась задать этот вопрос. Оно стояло между ними как невидимое препятствие, никогда не признаваемое, но всегда присутствующее. В своем поведении по отношению к Констанс Корбей был сама вежливость, внимательность и любовь. Но когда он заговорил об англичанах, то напомнил ей тигров в клетках, которых она видела в садах торговцев в Калькутте.

- “Я не испытываю к тебе ненависти, а ты родом с этого адского острова.”

Корбейль смотрел в окно на замерзшую реку Святого Лаврентия. - “Когда я рос, в нашем городе жила девочка по имени Жюли. Поместье принадлежало ее отцу. Мой отец был всего лишь клерком. Но мы были друзьями. Мы вместе играли босиком в садах вокруг ее дома. У нее были светлые волосы, как и у тебя, и кожа бледная, как молоко. Я был в нее влюблен. Она сказала, что тоже любит меня. Но у меня, конечно, не было никакого состояния.”

- И что же случилось?”

- “Я пошел служить в армию. Это был единственный способ использовать мои таланты, чтобы получить звание, которое удовлетворило бы ее отца. Оказалось, что у меня есть талант солдата - я преуспевал. Когда меня повысили до майора, я попросил ее руки, и ее отец согласился.

- Но военная служба увела меня далеко от дома. Я не мог вынести разлуки с моей невестой и взял ее с собой. Она жила со мной в моей квартире в деревне близ Рейна, называвшейся Деттинген.- Он произнес это имя с особым ударением, как будто Констанция должна была узнать его. - “Вы слышали о нем?”

- “Нет.”

- “Там было сражение. Британская армия двинулась вниз по Рейну, чтобы вторгнуться во Францию, но мы перехитрили их. Мы перерезали их линии снабжения, блокировали линию отступления и заманили их туда, где ждала наша армия. Мы называли ее "мышеловка", и они шли прямо в нее.”

У него был отстраненный взгляд, как будто он мог видеть это прямо перед собой.

- Все было устроено для славной победы. Сам король Георг II возглавлял британские войска. Представьте себе, если бы мы его поймали. В тот день мы выиграли бы войну, и Британия оказалась бы в нашей власти.”

- И что же случилось?”

- Наш глупый командир напал слишком рано. Его поспешность означала, что мы не сможем пустить в ход наши пушки. Британцы контратаковали в оставленную им брешь, и наша линия прорвалась. Наша армия была разгромлена. Деревня, где располагался наш штаб, была захвачена врасплох.”

Его голос дрожал. От этих воспоминаний на его лицо нахлынула тоска, но он продолжал - «Жюли должна была отступить вместе с армией. В смятении она не знала, что делать, а меня не было рядом, чтобы сказать ей об этом. Она ждала, что я приду и спасу ее. Но было уже слишком поздно. К тому времени, как я туда добрался, британские солдаты уже прошли через деревню. Я уверен, что Жюли умоляла их о пощаде, но они не дали ей ее. Когда я нашел ее, то едва узнал. То, что они сделали...”

Констанция постаралась не вздрогнуть. - “И поэтому ты ненавидишь англичан?”

- Англичане верят, что они рождены, чтобы править. Они хотят владеть всем миром. В их сердцах нет романтики, только алчность и жадность.”

Констанция отвела взгляд.

- “В первый раз, когда я убил англичанина в бою, я подумал о Жюли. - На его лице появилась редкая улыбка. - “Я думаю, что это самое счастливое время в моей жизни.”

- “А теперь у тебя есть жена-англичанка. - Она рассмеялась, стараясь не обращать на это внимания. Иначе ей захотелось бы закричать.

- “Наши сердца имеют обыкновение делать из нас дураков, - задумчиво произнес Корбейль. Он погладил ее волосы, прижимая их к своему лицу. - “Когда я впервые увидел тебя, ты так сильно напоминала мне Жюли, что я понял, что должен обладать тобой. Я вспоминаю, как судьба свела нас вместе, сначала в Индии, а потом на другом конце света, и меня охватывает дрожь. Как бы я ни презирал англичан, я люблю тебя. Но, как две стороны меча, когда я думаю о ваших соотечественниках, все, что я хочу сделать, это убить их.”

- “Ты говоришь совсем как мой брат, - сказала Констанция. - Он отчаянно жаждал мести. Но когда ему представился шанс, он сбежал, как трус.”