Щеки Тео вспыхнули алым огнем. Часть его хотела закричать, объяснить - "Это была не моя вина. Это была идея Констанс.” - Но он не мог так поступить с ней. - “Я хотел посмотреть на битву, - солгал он.
- Надеюсь, ты никогда больше не увидишь ее. Война - ужасная вещь, не для детей” - поучал его Сондерс. - “Вы заплатили ужасную цену, чтобы узнать это.”
Он налил себе вина из графина. - “Но теперь, как главный судья Президентства, я должен решить, как лучше всего обеспечить заботу о вас и образование.”
“Какие у вас планы насчет нас?- спросил Тео.
Сондерс окинул его благожелательным взглядом. - “Кажется, у вас есть кузен в Калькутте, молодой человек по имени Джерард Кортни.”
“Мы никогда с ним не встречались, - сказала Констанция. - “Его отец и наш не были близки.”
Сондерс отмахнулся от ее возражений. - Но он один из самых способных людей в Индии. Его отец - ваш дядя - Кристофер Кортни. Хотя правильнее было бы сказать - барон Дартмут, раз уж он претендует на свой родовой титул. Он был самым богатым человеком в Индии до того, как уехал в Лондон. В доме его сына вы ни в чем не будете нуждаться.”
Внезапно его лицо стало совсем не дружелюбным. - “Вы прожили комфортную жизнь, моя дорогая. Я думаю, вы не понимаете, что мир за нашими стенами может быть капризным и жестоким - особенно для тех, у кого нет состояния. Я сделаю все, что смогу, но я не могу защищать вас вечно.”
Но это было не совсем так. Он мог бы держать Констанцию в Мадрасе и получать немалое удовольствие от осуществления своих прав как ее опекуна. Но это не послужит его великой цели. - “Если только у вас нет других родственников, о которых я мог бы подумать?”
Констанция закусила губу. Где-то на юго-восточном побережье Африки когда-то жили ее двоюродный дед Том и двоюродная бабушка Сара со своей семьей. Но она видела их всего один раз, когда была совсем крошкой, и понятия не имела, как сможет найти их сейчас. Расположение их поселения в не нанесенной на карту бухте на почти необитаемом участке побережья было тщательно охраняемой тайной. Насколько она знала, они могли быть уже давно мертвы или уехали. И как могла осиротевшая шестнадцатилетняя девушка, прожившая в Индии почти всю свою жизнь, отправиться в Африку, не имея никого, кроме своего младшего брата?
- “Мы поедем и останемся с кузеном Джерардом, - сказала Констанция, чувствуя тяжесть принятого решения. Она знала Индию, знала ее ритуалы и рычаги влияния. Она найдет способ сделать так, чтобы они с Тео выжили.
- “Мудрое решение. Я позабочусь о том, чтобы вы первым же кораблем отправились в Бенгалию.”
Констанция пристально посмотрела на него своими зелеными глазами. Такие откровенные и знающие, они никак не могли принадлежать девушке ее нежных лет. Сондерс почувствовал, как натянулись его бриджи.
- “А что будет с нашим наследством? - спросила Констанция.
- Оно будет находиться в доверительном управлении до тех пор, пока ты не достигнешь совершеннолетия, - заверил ее Сондерс. - “Я сам буду исполнять обязанности одного из попечителей. - Он поднял руку, чтобы остановить любой протест. - “Я чувствую себя в долгу перед твоим отцом. Это самое малое, что я могу сделать.”
Говоря это, он не чувствовал никакой вины. Жизнь - это бизнес, а эти дети - всего лишь актив, который судьба вложила в его руки. Весьма ценный актив - и он постарается извлечь из него выгоду. К тому времени, как он покончит с именем Мансура, в наследстве детей Кортни не останется и двух фанамов.
И это в том случае, если они проживут достаточно долго, чтобы претендовать на него. Город Калькутта был построен на зловонном болоте. Прибавление двухсот тысяч душ, со всей их грязью и убожеством, не улучшило его состояния. Пара молодых людей, только что прибывших сюда, может не пережить там зиму - не говоря уже о долгом, лихорадочном лете.
Констанция внимательно наблюдала за Сондерсом своими острыми, оценивающими глазами. На мгновение у него возникло неприятное ощущение, что она может прочесть каждую его мысль. Он отбросил эту мысль. Она была всего лишь ребенком, мышью в мире диких кошек.
Но все же ее взгляд выбил его из колеи. Он был прав, отослав ее прочь. Он бы с удовольствием поимел ее, но бизнес всегда был на первом месте. И мальчик тоже. Он был копией своего отца - те же взъерошенные рыжие волосы, та же красивая внешность. Может быть, сейчас он и ранен, но Сондерс видел, как сила растет в его лице и теле. Он может стать грозным противником.
По лицу Сондерса расплылась улыбка. Он поспешно придал ей вид благочестивой озабоченности. - Боже, скорее в Калькутту.”