Призрачный огонь,

22
18
20
22
24
26
28
30

Он заметил, что Констанс смотрит мимо него, не отрывая глаз от грязных полос на своем шезлонге. - Он схватил ее за плечи. - “Ты меня вообще слушаешь?”

- “Я уже ухожу. - Она стряхнула с себя его руки и подошла к комоду, доставая оттуда одежду. - “Я устала от всего этого - от этого форта, от этой страны. Я устала от тебя.”

Она хотела ранить его. Но она не ожидала, что удар будет таким глубоким. Корбейль пересек комнату и положил руки ей на плечи. Она боролась, отталкивая его; ее ногти впились в его щеку. Он вскинул руки - то ли для того, чтобы остановить ее, то ли чтобы отомстить, она не знала.

Его кулак ударил ее в середину лица быстрым кроличьим ударом. Кровь хлынула у нее из носа и потекла по обнаженной коже. Она вскрикнула от боли, но еще больше от шока, мгновенно перенесенная обратно в замок Мовьера.

Корбейль отступил назад, тяжело дыша, его лицо было твердым, как камень. Он поправил шейный платок. - “Ты не покинешь Новую Францию, пока я не закончу. Я достаточно ясно выразился?”

Краем глаза Констанс увидела, что мраморная подставка для парика вернулась на свое обычное место на комоде. На мгновение она представила, как схватит его и сделает с Корбейлем то же, что она сделала с Гилярдом. Она представила себе, как его лицо будет выглядеть воткнутым внутрь, как бочка.

Но он был силен, а она слаба. Она не хотела, чтобы ее снова ударили. Она склонила голову, позволяя еще большему количеству крови капать на ее грудь. - “Я буду повиноваться своему мужу.”

•••

Констанция не плакала. Она сидела в кресле, подняв голову, пока кровотечение не прекратилось, а потом позволила служанке вытереть кровь с ее лица. Синяки могли быть и похуже. Корбейль не пробил ее своим ударом, и нос у нее не был сломан. Она подкрасила кожу, которая начинала краснеть, с помощью густого макияжа. Она надела свое лучшее платье и послала служанку с посланием.

- Передайте мои наилучшие пожелания генерал-губернатору графу де Берчени и скажите ему, что я буду счастлива принять его в своем салоне. Он может прийти один.”

Берчени появился через полчаса, гордо вышагивая в дверях, как петушок. Он был одет в шелковые чулки и прекрасный сюртук цвета бургундского вина. Он сел рядом с ней, и она отвернулась, чтобы скрыть запекшуюся пудру, покрывавшую ее синяки.

- “Вы оказываете мне редкую честь, принимая меня так поздно.”

Констанция закусила губу. Она играла со своими юбками, вертя ткань в руках с явным огорчением. - “Мне нужно было увидеть дружескую душу.”

Берчени похлопал ее по руке. - “Не волнуйся, моя дорогая. Скажи мне, что тебя беспокоит.”

- “Вы очень добры. Иногда мне кажется, что вы – мой единственный настоящий компаньон, который у меня есть в этой колонии. - Ах, сударь, если бы я только могла сказать вам, что у меня в груди! Но нет - есть некоторые секреты, которые замужняя женщина никогда не должна произносить вслух, даже если их сокрытие разбивает ей сердце.”

Берчени сочувственно кивнул. Он взял ее руку в свою и погладил, придвинувшись ближе, так что их бедра прижались друг к другу. - “Если вы позволите мне читать в женском сердце, мадам, я думаю, что знаю источник ваших бед.”

- Прошу вас, скажите.”

- “Сейчас я тебе покажу.”

Он наклонился, закрыл глаза и поцеловал ее - сначала робко, но быстро обретая уверенность, когда она не сопротивлялась. Она позволила ему скользнуть языком в свой рот. У него был терпкий вкус красного вина и табака. Его рука потянулась к ее корсажу. Она отстранилась с легким вздохом. - Месье, я не могу, - выдохнула она. - “Я замужняя женщина.”

Берчени наморщил нос. - Ну и что с того? Ты не хуже меня знаешь, что брак не является препятствием для случайных связей. Моя подруга, Маркиза де Солонь, рассказывала мне, что в Париже вы славились своими победами.”