Дмитрий начинал терять терпение:
— Какую еще правду, я узнаю или нет?
Он устал на работе, вымотался от постоянного нервного напряжения, и меньше всего ему хотелось тратить время на сомнительные теории заговора.
— Я говорю о том, что вы сделали для этого расследования, — уверенно заявил Георгий. — Да уже то, что вы влезли в дела полиции, плохо! А в итоге вы, с этой вашей самодеятельностью, подставили моего отца, который с этим вообще никак не связан!
— Молодой человек, вы хоть представляете, с кем говорите? Я — судмедэксперт, «лезть в дела полиции» — моя работа.
— Я не о той работе говорю! Вы должны трупы резать, правильно? Вот этим бы и занимались, а расследования оставили другим. Но теперь вы вклинились, направили следствие не туда, а пострадал мой отец.
— Да никуда я не вклинивался!
Лишь теперь его собеседник понемногу начал терять уверенность.
— Но вы ведь Аграновский?
— Да, Аграновский Дмитрий, судмедэксперт!
— Мне неважно, кем вы работаете… Короче, больше не лезьте в расследование, вас предупредили!
Георгий поспешил уйти, не дожидаясь ответа. Чувствовалось, что он понятия не имел, как вести этот разговор дальше, и ему хотелось сохранить хотя бы видимость победы.
Дмитрия не волновали эти примитивные попытки запугивания, которые сработали бы разве что в детском саду. У него был другой повод для не самых приятных размышлений. Георгий знал только фамилию Аграновский, поэтому перепутал его и Леона. Получается, кто-то рассказал ему, с чьей помощью Инга вышла на его отца! Это не так сложно, даже в полиции, увы, появляются продажные крысы. Очень скоро даже этот мальчик-переросток разберется, что к чему, а уж Александр Гирс — и подавно.
Он поймет, что мешает ему не только Инга Шипова, вычислит, что именно Леон и Анна сыграли ключевую роль в его аресте, гораздо большую, чем следовательница. А значит, он сосредоточит все силы, что еще остались у него на свободе, чтобы убрать их, как он уже убрал мешавшую ему Полину Увашеву.
* * *
С утра шел дождь, мелкий, колючий, похожий на льдистую дымку, застывшую в воздухе. Из-за этого сложно было дышать, и Анне все же пришлось принять обезболивающее — а для нее это было крайней мерой. Но остаться дома она не могла, только не сегодня. Теперь длинное черное пальто с капюшоном надежно защищало ее от непогоды, а от пульсирующей боли в руке легко было отвлечься, ей сейчас было не до таких мелочей.
Леон стоял рядом с ней, она постоянно чувствовала легкое прикосновение его руки к своей. Анна знала, что это не случайное касание, он хотел, чтобы она не забывала: он близко, здесь. И она, не привыкшая к такой поддержке и защите, с удивлением понимала, как много может дать доверие.
Ей нельзя было привыкать к его близости, да она и не собиралась. Но сейчас, в этот момент, она была рада, что он пошел с ней.
Похороны были торжественными, очень дорогими, однако лишенными души. Многочисленные наследники, претендовавшие на имущество супругов Увашевых, старались доказать друг другу и всему миру, какие они хорошие родственники. И все же по-настоящему дороги Сергей и Полина были только друг другу.
Интересно, жалела ли Полина перед смертью, что так и не родила ему ребенка? Было ли это вообще добровольным решением? Если да, то наверняка жалела. Останься у них ребенок, сама Полина тоже стремилась бы не отомстить, а выжить.
ebooksa