— И не одно, — усмехнулся Леон.
— Да. Но тогда вступает в силу некое противодействие, и на пути хищника появляется охотник, равный ему по способностям. По крайней мере, частично. У Холмса был Фрэнк Гейер — полицейский, детектив, писатель и изобретатель. У Гирса, вполне возможно, это мы… Тем меньше у него причин оставлять нас в покое.
Она не знала, о чем он думает, чувствовала только, что он не боится. Анна неплохо знала Леона, однако не льстила себя надеждой, что читает его, как открытую книгу. Вот и в такие моменты, когда он замолкал и погружался в себя, она не могла не вспомнить о том, что его отец тоже был серийным убийцей.
Но это, конечно, ничего не значило.
Глава 14. Элизабет Холтон
Этот человек был непробиваемой стеной, причем глухой — без единого окна, через которое можно было бы разглядеть его душу. Он не злился, не пытался на нее давить, как те уголовники, к которым она привыкла, в нем даже не было высокомерия. Манеры Александра Гирса были безупречны, казалось, что он давно уже знает исход и просто ждет, когда его отпустят.
— Неужели вам нечего делать, кроме как тратить время на меня? — поинтересовался Гирс. — Как вариант, вы могли бы поискать настоящего убийцу, который, если вы не забыли, может быть причастен и к аварии с участием моего крестника. Как видите, на мою семью он тоже ополчился, я жертва, а не преступник.
— Нет никаких доказательств, что за всем этим стоит один человек. Недавно вы были убеждены, что покушение на вашего племянника организовала Полина Увашева, — напомнила Инга.
— Неужели? Не припомню такого.
— Вы отказываетесь от своих собственных слов?
— Не нужно приписывать моему подзащитному слова, которые ничем не подтверждены, — вклинился адвокат.
На этом допросе работы у него было немного. У Инги не было ни новых улик, ни подсказок. Она надеялась лишь на то, что возьмет Гирса измором, заставит его случайно оговориться, он ведь тоже не совершенен.
Хотя стратегия была откровенно слабой и больше напоминала отчаяние. Никогда еще Инга не чувствовала себя такой беспомощной. Хуже всего то, что она почти поверила в успех, а разочарование бьет куда больнее обычного поражения. Она, всегда уповавшая на силу закона, теперь столкнулась с ситуацией, когда его использовали против полиции.
Она не сомневалась, что, как только Гирса выпустят из-под стражи, он тут же исчезнет. А потом она может находить сколько угодно доказательств, в них просто не будет смысла.
— Зачем вам все это? — спросила она. — Такая жестокость, столько смертей… Каково это — жить с таким грузом на душе?
— Вы не обязаны на это отвечать, Александр Константинович, — поморщился адвокат. — Мы не на исповеди, давайте по существу!
Инга и сама понимала, что бесполезно спрашивать об этом. Она не претендовала на роль эксперта по серийным убийцам, как Анна Солари, но и она знала, что маньяки не способны на раскаяние и сострадание. Они просто не знают, что это такое! Поэтому она и сама не бралась сказать, чего пытается добиться этим вопросом, чего ожидает от Гирса. Что он внезапно осознает свою вину, разрыдается и во всем сознается? Да конечно!
Она не ожидала услышать ответ — и все же услышала.
— Я не буду говорить про жестокость и смерти, это действительно не моя тема, — указал Гирс, пристально глядя ей в глаза. — И все же иногда мы все совершаем поступки, которыми не гордимся.
— Поступки поступкам рознь!