— Да, но порой даже худшие из них на первый взгляд не так уж плохи. Пока не столкнешься с последствиями, не знаешь, что может случиться. А когда случается, уже слишком поздно.
Адвокат удивленно смотрел то на своего подзащитного, то на следовательницу, не зная, как реагировать. Инга тоже не до конца понимала, что тут происходит, на предыдущих допросах ничего подобного не было, но это был хоть какой-то сдвиг, и она не хотела останавливаться.
— Мне всегда казалось, что взрослые люди сами отвечают и за свою судьбу, и за свои поступки.
— Отвечать не значит предотвращать. Вот, например, ты думаешь, что сдал душу в аренду, а ты, оказывается, давно ее продал.
Он, похоже, просто издевается над ней! Конечно, как же иначе? Он просто заскучал в камере и придумал новый способ показать свое превосходство.
Глупо было надеяться, что в его словах вдруг мелькнет скрытое послание.
— Некоторыми душами даже дьявол побрезгует, — заметила Инга.
— Может быть. Но пока не окажешься в ситуации, когда больше нечего продавать, а продать что-то надо, все будет казаться совершенно иным.
— Вы всерьез считаете, что все с этим сталкиваются?
— Я считаю, что у каждого своя слабость, — туманно заявил Гирс. — Хуже всего, когда находятся люди, которые способны ее использовать.
Нет, это не насмешка, это угроза. До них Гирс раньше не опускался, но он, видно, почувствовал, что свобода уже очень близко. А раз так, разговоры его только развлекали, и Инга не собиралась ему подыгрывать.
— Благодарю вас, Александр Константинович, надеюсь, вы впредь будете более разговорчивы.
— Мне больше нечего сказать.
Она вышла из допросной первой и только в коридоре поняла, что ей холодно, хотя в отделении давно включили отопление и раньше она никогда не мерзла.
Слова Гирса не шли у нее из головы. Он как будто намекал ей на что-то! Вот только на что? Какую еще слабость он нашел? Инга многим пожертвовала, чтобы стать хорошей полицейской. Она жила одна, близких друзей у нее не было, она соблюдала безопасную дистанцию со всеми, и ее некем было шантажировать, нарушений за ней тоже не водилось.
Или, может, он указывал на физическую слабость? Но это глупо, слишком примитивно для такого человека, как Гирс. Для женщины она была в отличной форме. Да и потом, среди его жертв были сильные мужчины, и что, сильно им это помогло?
А может… может, он каким-то образом узнал о
Инге было неспокойно в этот день, она вспоминала допрос Гирса, прослушивала запись, однако так и не обнаружила ничего нового. Чтобы отвлечься, она занялась документами, монотонной работой, и это, как всегда, помогло. Она решила, что в словах Гирса не было никакого скрытого смысла — или это был выстрел вслепую, надежда на то, что слабости действительно есть у всех.
Пусть старается, раз задергался, значит, какие-то доказательства его вины все же есть, их найдут!
Она засиделась на работе до вечера. Инга и сама не бралась сказать, как это получается. Должно быть, виной всему ранние закаты: вид за окном одинаковый что в четыре часа, что в восемь. Само время ее не волновало, но, пока шло это расследование, она не хотела рисковать понапрасну и дожидаться, пока улицы опустеют.