Наследие Эдварда Гейна

Вот только Анна была совсем не уверена, что у нее хватит сил завершить эту охоту без Леона.

Глава 12

Монтегю Джон Друитт

Дмитрий сожалел о том, что сделал, понимал, что это было неправильно. Вместе с тем он с холодной обреченностью реалиста признавал, что ничего не изменил бы, если бы у него был шанс вернуться в прошлое. Он бы все равно выбрал Лидию, предпочел муки совести потере тех воспоминаний, которые она подарила ему. Потому что в самом главном Лидия была права: именно из чувств и воспоминаний соткана настоящая жизнь.

При этом ни он, ни она не собирались ничего менять. Какое там! Мысль о том, что его идеальная, правильная, отлаженная жизнь рухнет, приводила Дмитрия в ужас. Мила подарила ему образцовую семью и двух замечательных детей, они и были для него тем, что зовется зоной комфорта. Он и Лидия никогда не сошлись бы так, как он и Мила, это немыслимо. Лидия была идеальна для Леона – и вместе с тем Дмитрий хотел оставить за собой право видеть ее, быть частью ее жизни, а значит, ему нужно было во что бы то ни стало сохранить семью младшего брата.

Первый шаг к этому сделал сам Леон, когда поверил, что расследование завершено, что даже самый жестокий убийца способен попасться на глупой ошибке. Он вернулся к работе и, кажется, совсем перестал общаться со своей полубезумной подружкой, но Дмитрий не хотел рисковать. Ему нужно было убедиться, что Анна Солари больше никогда не появится в его жизни.

Он не знал ее телефона и не рисковал спрашивать у брата, чтобы не потревожить память о ней. Зато Лидии был известен ее адрес, и Дмитрий воспользовался этим. Он солгал Миле, что его срочно вызвали на работу, и в свой выходной отправился за город.

Дом Анны выглядел именно так, как описывала Лидия: какая-то невнятная развалюха, едва ли пригодная для нормальной жизни. Что ж, это было лишь одним из штрихов к портрету сумасшедшей, которой представлялась ему Анна. Направляясь к ее дому, он ожидал увидеть психопатку с синими волосами.

Дверь открылась до того, как он дошел до крыльца. На пороге стояла молодая женщина, стройная, не вызывающе красивая, как Лидия, но с запоминающимся лицом. Она была одета в строгий черный костюм, несмотря на теплую погоду, носила перчатки из тонкого шелка, а волосы у нее были не синими, а черными. Но больше всего Дмитрия впечатлили ее глаза: чайные, будто сделанные из янтаря, и слишком мудрые для такой молодой женщины.

– Прогуляемся? – предложила она.

– Я…

– Я знаю, кто вы. Вам не понравится мой дом – он вам уже не нравится. Во дворе вам будет проще.

На заднем дворе и правда было уютно. Здесь была установлена кованая мебель: небольшой столик и ажурные стулья с брошенными на них подушками. Вокруг шелестели деревья, пахло полевыми цветами, а нестриженая трава не создавала чувство заброшенности – напротив, она добавляла деревенского уюта.

Анна первой опустилась на стул, закинула ногу за ногу, словно пришла в дорогое кафе на деловую встречу. Она была собранна, улыбалась ему – вежливо, но холодно, и он понятия не имел, о чем она думает.

– Вы знаете, кто я? – на всякий случай уточнил Дмитрий.

– Дмитрий Аграновский, старший брат Леона, – ответила она. – Поверьте, если бы я не знала, кто вы, вы бы меня здесь не встретили.

– В вашем собственном доме?

– Бывает и так. Что привело вас сюда? Да еще втайне от Леона.

– Откуда вы знаете, что втайне? – вконец растерялся Дмитрий.

– Он позвонил бы мне – или вы бы позвонили. Он знает, что я терпеть не могу такие сюрпризы. Но раз звонка не было, он не в курсе. Откуда у вас адрес? От Лидии, полагаю. Мне не слишком нравится, что мой дом превратили в проходной двор, но этого, пожалуй, следовало ожидать после ее крайне эмоционального визита.