Наследие Эдварда Гейна

– Это так не работает, – покачала головой Анна.

– Что?

– Генетика. Да, вы могли что-то унаследовать от отца, но…

– Мне этого достаточно, – прервал Дмитрий. – Это есть в нас. Это всегда будет в нас. Моя задача – сделать так, чтобы оно не проснулось.

– Я понимаю ваше беспокойство, но врожденная социопатия…

– Я приехал сюда не для того, чтобы слушать лекции. Я знаю все, что мне нужно знать. Я рассказал вам о нашем с Леоном прошлом не ради бесплатной консультации. Вы должны понимать, почему вы можете стать катализатором для худшего, что есть в нем. Следить за собой мне проще: я знаю, что я чувствую, я спокойней, но Леон… для него риск всегда был выше.

– Почему?

– Он был у отца любимчиком, – усмехнулся Дмитрий. – Так уж сложилось. Тогда это меня не беспокоило, но… все это знали. Леон был больше похож на отца – и внешне и характером. Я отцу казался сонным и пугливым, а Леон был таким же неугомонным и даже диковатым, как и он сам. Отец проводил с ним больше времени, а главное, брал с собой на охоту. Они могли шататься по лесам много дней, все говорили о чем-то… Я спрашивал Леона о чем, но он утверждает, что не помнит.

– Возможно, он и правда не помнит, детская память пластична.

– А может, не хочет меня беспокоить. Но факт остается фактом: отец влиял на него и видел в нем свое отражение. Моя задача – сделать так, чтобы Леон действительно не стал его отражением.

– Это было актуально, пока Леон оставался ребенком, – отметила Анна.

– Это будет актуальным всегда. Залог нормы – это здоровые условия для жизни. Семья, жена, дети… Хорошая работа. Никакой агрессии, никакого риска! Да, я привлек Леона к расследованию. Пусть использует худшее, что получил от отца, в лучших целях! Я хотел, чтобы он видел, какой вред наносят уроды, подобные нашему отцу, нормальным людям, и никогда не был таким.

– То есть это в вашей системе ценностей допустимо, а мое присутствие в жизни Леона – нет?

– Ваше присутствие – это разговоры о вещах, о которых не нужно даже думать. Это воспоминание о расследовании, которое зашло слишком далеко. И, наконец, это угроза его семейной жизни, которая не позволяет ему опуститься на дно.

Наблюдая за ней, он думал, как отреагировала бы на этот разговор обычная женщина – да та же Лидия! Она бы посмеялась над ним или попыталась оскорбить, она бы злилась на него за то, что он пытается диктовать ей свои условия.

Но Анна Солари не злилась. Умела ли она вообще это делать? Она смотрела на него с таким сочувствием, будто это он нуждался в помощи, а не Леон!

– Вы во многом не правы, – заявила она. – В том числе и в глобальных вещах. Но если я попытаюсь объяснить их вам, вы не будете слушать. Уже сейчас вы по умолчанию настроены на недоверие.

– Потому что я пришел сюда не за объяснениями! – Дмитрий повысил голос. Он не хотел, так получилось. – Простите, вышло резковато. Но и вы должны понять…

– Я все понимаю. Вы любите брата. Только вот любовь не защищает вас от ошибок. Вы вредите ему.

– Я слежу, чтобы он не навредил себе!