– Ты думаешь? Когда я работал следователем, я мог определить, убийца передо мной или нет, по одному взгляду на человека, а потом только собирать доказательства.
– Потому что ты смотрел на обычных убийц, вернее, на обычных людей, – напомнила Анна. – В мире обычных людей убийство противоестественно. Часто оно совершается под властью ярости, которая потом отступает и вмешивается сожаление. Это отражается во взгляде – и взгляд выдает. Но Джек – из другой породы. Для него убийство так естественно, что покой в его глазах – это не игра, это его нормальное состояние. У него другая норма, понимаешь?
– Да уж, и эта норма ему нехило помогает! Настоящий Джек-потрошитель остался безнаказанным…
– Не только из-за своей гениальности, уж поверь мне. Не нужно забывать, что только-только завершался девятнадцатый век. Методы расследования уголовных дел прошли определенную эволюцию, и очень важную, но они были далеки от того, чем мы обладаем сегодня. Даже так, следственная группа, работавшая над делом Джека, не пользовалась всеми возможностями своего времени. Представь: нет заключений экспертов, нет отпечатков пальцев. Фото? Фото уже были. Но как они использовались? Какие-то невнятные, фрагментарные снимки трупов – и только. Месту преступления не уделялось должного внимания, уликам – тоже, не все свидетели считались достаточно важными. Зато знаешь, до чего додумались? Снимали крупным планом глаза жертв, чтобы посмотреть, не отпечаталось ли на сетчатке изображение убийцы. Все это сослужило Джеку добрую службу и обеспечило ему свободу так же, как его собственные усилия. Но сегодня – другое время, это уже не тот Джек, и его преследуем мы, а не полиция девятнадцатого века.
– И зачем я вообще пытаюсь с тобой спорить, если меня в итоге все равно задавят фактами?
Он не был раздражен – он понимал, что это и не спор на самом деле. Анна не пыталась во что бы то нистало переубедить его, она всего лишь хотела его поддержать.
Однако ему по-прежнему было сложно думать об Алексее Лирине как о
– Он стоял у всех на виду – и все равно остался незамеченным?
– Ты упрямишься, – мягко указала Анна.
– А что делать? Джек, как ты его называешь, не мог находиться так близко!
Она задумалась, отвернулась к окну, но ее молчание все равно не было тяжелым.
Они встретились в городе, где Анна рассказала ему правду. Она была уверена, что у Алексея Лирина есть дом, вот только где он? На нем ничего не числилось, все имущество семьи было зарегистрировано на жену. Простого запроса в Интернет тут не хватит! Оставалось надеяться лишь на возможности полиции.
И Леон, даже не веря ей до конца, помог. Через знакомых он выяснил, что на покойных родителей Лирина, помимо сгоревшего дома, был оформлен и небольшой домик в деревне. А теперь он как будто исчез – формально он не принадлежал никому, его словно и не было.
Это оказалось достаточно подозрительно, чтобы отправиться туда.
– Ты знаешь, кто такой Чарльз Кросс? – спросила Анна после долгого молчания.
– Журналист, – буркнул Леон.
– Что?.. Нет, не этот Чарльз Кросс!
– Да я как-то сообразил уже, что не этот, у тебя ведь сейчас все к Джеку сводится. Кем он был? Подозреваемым?
– Нет, он был свидетелем, и это проблема.
– С чего это?