Медиум

— Успокойся, Галиуллин, ты понятия не имеешь, что такое разговор с трупом, ясно?!

Немного посверлив меня взглядом, Дамир все же отступил. И где-то глубоко внутри даже испытал легкое чувство вины.

— Ладно, извини. В конце концов, это ведь с самого начала было моей идеей. Но серьезно, Серега, ты что-нибудь еще узнал, помимо согласованных вопросов?

Глядя на столь сильно нервничающего майора мне, с одной стороны, хотелось его подколоть и посмеяться, а с другой, я таким его никогда еще не видел, что серьезность ситуации демонстрировало куда как наглядно.

— Расслабься, конспиратор. Свиридов просто оказался очень общительным, и мне свою должность назвал первым делом, я не стремился специально это выведать. И, поверь, мне хватило ума осознать все риски почти сразу. Более того, дружище — это слово я сказал с таким нажимом, что на Дамира стало просто жалко смотреть, настолько он сник, — если б ты мне сказал об этом сразу же, то я не стал бы даже участия принимать в твоей затее.

— Сергей, прости! — Вот теперь из него вина и раскаяние просто били фонтаном, аж пожалеть захотелось. Чертова эмпатия! — Я действительно не мог тебе этого сказать! Ты понимаешь, Сухов на меня так давил, что другого выхода просто не было!

— Поэтому, ты решил меня втёмную использовать?

— Да, блин! Что ты такое говоришь, Секирин?! — Натурально возмутился Галиуллин. — Ты уж так-то меня не оскорбляй!

— А что я должен, по-твоему, говорить, Дамир?! — Потихоньку, хоть и видя истинные эмоции собеседника, но я начал выходить из себя. Не хотелось, конечно, переводить разговор во взаимные обвинения, но понять позицию своего приятеля я был обязан. Иначе, как мне потом вообще доверять ему? — Ты меня впутал в весьма мутную историю, хотя с самого начала знал, как там все непросто. Ты мне не дал даже элементарного информационного минимума, чтоб я мог принять решение, участвовать в этом деле или нет. Ты хоть подумал, что это ты полицейский, у тебя табельное оружие, охраняемая твоим ведомством квартира, куча спецпрограмм по защите сотрудников от криминала и прочая херня. А я — обычный человек, у меня даже ружья в сейфе нет припрятанного!

— Так уж и обычный человек… — Пробормотал Дамир, явно намекая на мое почти абсолютное благосостояние, о котором он только мечтать может.

— Представь себе, да! У меня за плечами нет ни стрелковой подготовки, ни боевой, — свое хобби в виде единоборств я от Галиуллина не скрывал, но все-таки драка на ринге и, например, бойня насмерть с подосланным мокрушником, лежат в совершенно разных плоскостях. — Задумайся на одну секунду, что меня захотят устранить? Что или кто им в этом помешает?

Я уже говорил, что на Дамира было жалко смотреть? Забудьте. Вот теперь он действительно выглядел ничтожно. Даже побитый пёс рядом с ним выглядел бы эталоном величия. Но на последней фразе он резко вскинулся, как почуявший добычу хищник.

— Что?! Тебе угрожали? Не паникуй, Сергей, я тебя в это втянул, я все и утрясу! Ты только скажи кто…

— ФСБ.

— Что?

— Ты слышал что.

— Тебе угрожали ФСБ? — Брови Галиуллина взлетели чуть ли не до границы волос на лбу.

— Нет, пока мне вообще никто не угрожал. Но федералы удивительно осведомлены о ваших таких секретных делах. Вплоть до того, что я привлекался без дачи расписок о соблюдении секретности.

Затем я коротко пересказал содержание беседы, которую я имел «удовольствие» вести с неким капитаном Андреевым.

— Хм-м-м… — Дамир задумчиво поскреб подбородок. — Он что, так и спросил про твои разговоры с мертвыми?