— Э-э-э-э… — я немного подзавис. — Это что, официальная позиция пострадавшей стороны?
— Именно. И вменяют тебе нанесение вреда здоровью средней тяжести с отягчающими обстоятельствами, как совершенное, во-первых, из хулиганских побуждений, во-вторых, в отношении двух и более лиц, в-третьих, с применением оружия. «Пятёрик» тебе вполне реально светит!
— Так, Саныч, завязывай кошмарить меня. Знаешь же, что я нервный. Суд когда?
— Завтра.
— Что? Уже? Так быстро? А меня почему ни разу не вызвали никуда? Даже участковый не звонил. Это нормально?
— Так ты же сам попросил, чтоб тебя не дергали лишний раз? Или я это от какого-то другого Сергея слышал?
— А, ну да… точно.
— А вообще, ты же знаешь, Сергей, нашу российскую неповоротливую систему правосудия. Она как мельничный жернов, движется медленно, но неумолимо. Но только если не найдется кто-то такой, кто знает где ржавый механизм нужно жирно маслом подмазать, тогда система начинается двигаться гораздо резвей. И очень часто в том направлении, в котором «подмазывающему» требуется. Уразумел?
— Хочешь сказать, эти ребята как раз из таких «подмазывающих» оказалась?
— Нет, Серёжа, это простые шестерки.
— Ага, «шестерки»… на «Гелике» за пятнадцать миллионов.
— Ты что, — оскорбился Саныч, — на слово мне не веришь?
— Я, Петренко, никому на слово не верю. И тебе об этом чаще остальных говорю. Так откуда информация по шестеркам?
— Эх, Серёжа, какой ты все-таки подозрительный и недоверчивый! Хвалю, так и надо! А по этим гаврикам… я когда мотался по Москве, твои дела решал, между прочим, — особо заострил внимание на этом Петренко, на что я лишь промолчал. Устал уже напоминать ему, что делает он это не бесплатно, а за тройную сдельную, все равно ведь бесполезно. — И встретился я с нашей пострадавшей стороной.
— Хм… и что дальше?
— А дальше — больше! Угадай, кто сопровождал здорового угрюмого детину, постоянно раздраженного и со следами попадания резиновой пули в руке?
— Понятия не имею, — честно ответил я.
— Вот то-то и оно. Ты ж его вообще не знаешь, тебе ни его имя, ни фото ни о чем не скажут.
Я еле удержался от того, чтобы как следует выматериться. Вместо этого я просто тяжело выдохнул. Иногда трудно с Петренко работать, но видит бог, я держусь.
— Да погоди ты пыхтеть, Серёжа! Щас поясню! Я когда-то давно помогал отмазывать московских, хе-хе, гангстеров. И свела меня тогда судьба с неким человеком, приближенным к одному из главарей крупной группировки, некому Игнату Штырёву, прозванному в более узких кругах Штыём.