Полселения перебывало у Егорки в палате, а Марта все не приходила.
«Все теперь пропало, — с болью в душе размышлял он. — Теперь я не нужен Марте. Письма от Павлика уже не придут, верно, погиб он в бою. Это я привез ей печальную весть. Лучше бы мне вовсе не возвращаться сюда, лучше бы сгинул на перевале», — и он зарылся головой в подушку.
Весь день эти тревожные думы не покидали Егора. Когда за окнами вспыхнул закат и разукрашенные морозом стекла стали розовыми, в больницу пришла Марта Левидова.
— Егорушка, родной, как ты себя чувствуешь? — подбегая к постели, спросила она. — Как я рада, что ты уже поправляешься...
— Прости меня, — начал он, виновато отводя в сторону глаза. — Плохое письмо привез тебе...
Марта не сразу поняла, о чем говорит Егор, и от нахлынувших чувств у нее слегка дрогнули губы. Егорка, заметив это, тяжело вздохнул и прежним тоном продолжал:
— Жаль мне тебя, Марточка... Я, как только глянул на конверт, сразу понял, что плохое письмо. Ведь я секрет знаю...
— Да что ты, Егорушка, письмо очень хорошее.
Егорка перебил:
— Почему ты такая печальная?
— Я очень беспокоилась за тебя, говорили, что ты упал в пропасть, погиб...
— А Павлик? — Он уставился на Марту расширенными глазами.
— Жив Павлик. А письмо это от командира его батальона, он поздравляет меня. Павлика орденом наградили.
— Что-о-о? — спросил Егорка. — Повтори, пожалуйста.
И Марта слово в слово повторила ему все, что было в письме. Она видела, как счастливо заулыбалось Егоркино лицо, и сама, преисполненная счастья, обняла Егорушку, крепко поцеловала:
— Хорошо, что он живой! — воскликнул Егорка. — Пиши письмо Павлику, и за меня, Марта, пиши. Я сегодня же отвезу на почту...
— Да что ты, Егорушка! Ты лежи, поправляйся, а когда совсем выздоровеешь, и я поеду с тобой в Тальниковый. Ладно?
— Верно, поедешь? — не веря ее словам, спросил он. — Скажи, поедешь?
— Конечно.
— А не будет тебе страшно?