— Спи, Сереженька, а то куты-мафа заберет тебя. Куты-мафа не любит, когда дети не спят.
Из угла, отделенного занавеской, муж Ирины Ингали говорит:
— Зачем ты его куты-мафой пугаешь? Все знают, что тигр детей не трогает. Лучше занавесь окошко, тогда он заснет.
Но задернуть занавеску не хочется. Уж очень красиво сверкают на улице пышные снега, а разукрашенные узором стекла выглядят сказочно.
Ирина Петровна что-то опять рассказывает ребенку о тигре. Тогда Ингали выходит из своего угла, садится на место жены и поет Сереже удэгейскую песенку:
— Вот тебе и на! — смеется Ирина. — Трусишку из него воспитываешь. Так уж необходимо тигру дорогу уступать!
— Да не из трусости вовсе, из уважения к старшему.
— Ты ему расскажи еще, что удэ от тигрицы произошли и что Сережка — потомок славного удэгейского рода Канчуга...
— Ну ладно, Иринка, когда-нибудь еще поговорим на эту тему.
Тут, к радости своей, супруги замечают, что Сережка спит.
— Вот видишь, Иринка, как надо детей укачивать!
— Милый, чудесный мой Ингали, — смеется Ирина и, не стесняясь моего присутствия, обнимает мужа и целует. — Вот видите, как я здесь обудэгеилась, — тем же шутливым тоном говорит она. — Муж у меня удэ из древнего рода Канчуга, а сын тоже, конечно, в отца пойдет. Когда Сережке стукнет одиннадцать, Ингали посвятит его в охотники, подарит ему два ножа и начнут мои следопыты месяцами в тайге пропадать...
— Ладно тебе, давай будем плиту растапливать, пора чай пить.
Пока Ингали ходил за дровами и растапливал плиту, Ирина Петровна рассказала, как четыре года назад они добирались с подругой в Сиин.
Обе они — и Ирина Петровна, и Надежда Прокофьевна — окончили в Боровичах педагогическое училище и получили назначение в Приморский край. Когда приехали во Владивосток, им предложили на выбор несколько мест, но девушки не знали края, и им было решительно все равно, где отработать положенные три года — в Сиине или на острове Путятин. На Путятине, говорил им инструктор крайоно, есть свои прелести: там пятнистые олени, там ловят трепангов, растет лотос. Сиин — родина удэге, тех самых, о которых писал в своем романе Александр Фадеев. «О, это интересно!» — подумала Ирина, и, посмотрев на подругу, спросила: «Поедем в Сиин?»
На станции Бикин им встретился шофер-пограничник. Узнав, что девушкам нужно в Сиин, он довез их на своем «газике» до пристани, где удэгейцы сгружали с батов кору амурского бархата.
— Здравствуйте, товарищ! — обратился шофер к старому удэге, который присел на пенечке выкурить трубку.
— Здравствуй, чего там!
Шофер был лихой парень, из тех, что любят показать себя перед девчатами.
— Есть указание, — сказал он, — доставить двух гражданок в Сиин. Когда думаете плыть обратно?