Рыбалку решили выбрать неподалеку, на небольшой порожистой протоке. Не успели ребята столкнуть на воду оморочку, как медвежонок побежал по камням, уселся на широкий валун и сразу принялся рыбачить.
Все десять дней, пока шла на нерест кета, медвежонок ходил с ребятами на протоку. Придет, сядет на свой валун, наловит рыбы, наестся досыта и завалится спать. Он, кажется, уже позабыл про сахар, хотя изредка кто-нибудь тайком и давал ему один-два кусочка.
Но вскоре все дело испортил «медовый дух». Чауне удалось раздобыть на колхозной пасеке бочонок липового меду. Через несколько дней, когда весь мед был съеден, Чауна принес медвежонку пустой бочонок:
— На, бата, вылизывай, кое-что достанется тебе...
Мишка набросился на сладкое, залез с головой в бочонок, долго лизал остатки меда на дне. Когда Чауна пришел за бочонком, мишка ни за что не хотел отдавать его и даже больно ударил завхоза лапой по руке.
— Ишь ты, злится еще, — сказал в сердцах Чауна. — Верно, обиделся, что не весь мед отдал ему. Много хочет.
С этого дня «медовый дух» не давал медведю покоя. Мишка несколько дней после этого нервничал, плохо ел, то и дело бродил около кухни. Когда же набрел на пустой бочонок из-под меда, залез в него и так орудовал, что вместе с бочонком скатился с обрывистого берега в реку. Сам выплыл, а бочонок унесло течением. Чауна ругался.
Назавтра, только начало светать, ветер принес с пасеки сладкий запах меда. Медвежонку стало невмоготу. Сорвался с привязи, переплыл реку и побежал к пасеке. Добежав до первого улья, с ходу толкнул его, повалил и принялся с жадностью уничтожать запасы меда. Потревоженные пчелы тучей высыпали из улья, загудели и, тут же опомнившись, ринулись на медвежонка и стали жалить его. От неожиданности медведь отпрянул, замотал головой, вымазанной в меду, но ее тотчас же густо облепили пчелы. Они залезали ему в глаза, в уши, в ноздри, в пасть и с таким ожесточением жалили, что медвежонок упал на спину и стал отбиваться всеми четырьмя лапами. А когда это не помогло, начал кататься по сырой от росы траве. Но тут подоспели пчелы из других ульев и еще наддали ему. Медведь не заметил, как подкатился к избушке, где жил пасечник Сусан Геонка. Разбуженный страшным гудением пчел и ревом хищника, Геонка выскочил из избушки, схватил первую попавшуюся жердь и огрел медвежонка по спине. Потом кинулся за ружьем, а медвежонок со всех ног пустился бежать. Вдогонку за ним полетели пчелы. Они гнали его все дальше и дальше в тайгу, и когда пасечник появился с ружьем, медведя и след простыл.
Случилось это в шестом часу утра, а в восемь, когда горнист в лагере заиграл «подъем» и ребята, сонные, высыпали из шалашей, они не обнаружили под сосной медвежонка. Только цепь с кожаным ошейником валялась на траве.
Сколько ни искали его — не нашли. Так и пропал мишка.
Надыга Догдович давно обещал сыну, что возьмет его с собой на соболиную охоту. В ту зиму пора соболевки как раз совпала со школьными каникулами, и, когда Колька принес табель с одними пятерками, Надыга сказал шутливо:
— Ну, бата, в школе ты отличник, погляжу, какой на охоте будешь. Может быть, только на тройку вытянешь.
Зимой утро приходит медленно. Когда Колька вывел со двора упряжку с нартой, по радио передали: семь часов. А на улице еще было сумеречно. Морозный туман плотно окутал долину реки, и, прежде такая широкая и просторная, она казалась узкой и тесной. В десяти шагах ничего не было видно.
Упряжка бежала по снежной тропе, которая вела в глубь леса. Подгонять собак не надо было. И Надыга Догдович, положив на колени остол, закурил трубку. Колька сидел позади отца на теплой медвежьей шкуре и молчал.
Туман постепенно редел. Далеко стала видна тропа. Когда через час-полтора подъехали к высокой сопке Загези, стало совсем светло. Довольно долго объезжали сопку, потом проехали широкую падь и на холмистом берегу протоки, скованной торосистым льдом, остановились. Здесь был небольшой шалаш. По самую крышу его замело снегом, и Надыга Догдович протоптал к нему тропинку. Отодрал легкую дверцу. В шалаше лежали сухие дрова, несколько кусков бересты.
Развели костер, подкрепились и вышли на разведку. До наступления темноты надо было определить, где ходил соболь, и в нужных местах расставить обметные сетки.
Прошли всего с полкилометра и около бурелома увидали две пары соболиных следов. Значит, где-то под трухлявыми лесинами, засыпанными снегом, была лежка. Соболя оттуда так просто не выгонишь.
— Давай, бата, обметы ставить.
Колька взялся за конец обмета, и вместе с отцом они натянули его у самого выхода из соболиной лежки и повесили два колокольчика.
Колька так устал от ходьбы, что, едва добравшись до шалаша, лег у очага и заснул. А Надыга Догдович решил сходить в ближний кедровник, разведать, много ли там нынче белок.
ebooksa