Сами по себе сказки Перро, конечно, являются фактом литературным. Однако в основе их лежат фольклорные материалы; вот почему к ним постоянно обращалась и обращается фольклористика. При этом фольклористы интересовались не сказками Перро, как явлением французской литературы XVII века, а лишь
Не беря на себя задачи разрешения подобных вопросов, мы даем здесь, в качестве примечаний, ряд справок, которые облегчают читателю возможность подойти к сюжетному материалу сказок Перро как к материалу фольклористическому.
Спящая красавица
Сюжет этой сказки является одним из наиболее знаменитых в мировой сказочной литературе; вместе с тем, однако, вариантов сказки известно сравнительно немного, причём нередко они основаны на тексте Перро или братьев Гримм. Больте-Поливка указывает немецкую, французскую, шесть итальянских, мальтийскую, португальскую, греческую, хорватскую, украинскую, белорусскую и арабскую сказки.
Древнейший текст сказки видят в старофранцузском прозаическом романе XIV в. «Perceforest» («Древние короны Англии, факты и деяния Роя Персалеса и рыцарей французского двора»).
Один из эпизодов этого романа имеет следующее содержание: на праздник по случаю рождения принцессы Зелландины приглашены три богини; одна из них, обиженная отсутствием на столе сервировочного ножа для неё, предсказывает, что принцесса занозит себе руку, как только примется прясть, заснёт и будет спать до тех пор, пока не высосут занозу из её пальца; третья богиня (Венера) обещает исправить дело. Когда предсказание исполняется и принцесса засыпает, Троил влетает в её замок на спине птицы, меняется кольцами со спящей принцессой и улетает. Через девять месяцев принцесса, продолжающая спать, рождает мальчика, тот сосет её палец, высасывает занозу, и принцесса просыпается. Король устраивает турнир, Троил побеждает на нём всех рыцарей и бежит с Зелландиной.
Каталонское стихотворение XIV века, известное в неполном виде, рассказывает о том, как сестра императора, по имени Сор-де-Пласер, во время празднества внезапно падает мёртвой, но так как она сохраняет свою красоту, её не хоронят, а относят в уединённую башню. Туда проникает королевич Фрейре-де-Джой и обменивается с нею кольцами, а впоследствии чудесным образом оживляет её. Здесь, как видим, нет всей сложной истории, какую изображает сказка.
Соответствующий сюжет имеется также у Базиле («Солнце, луна и Талия»). Принцесса Талия, по предсказанию, колет руку льняным волокном и засыпает; король велит посадить её на кресло под балдахином[62] и запереть замок. Однажды в замок влетает сокол одного короля; король отправляется за ним, находит спящую красавицу и несёт её на ложе. Через девять месяцев, продолжая спать, она рождает сына и дочь (позднее они получают имена Солнце и Луна). Дети сосут её палец, высасывают занозу, и принцесса просыпается. Король вспоминает о замке, отыскивает его снова и берет с собой Талию и её детей; но жена его узнает тайну и хочет погубить и зажарить детей, что, однако, ей не удаётся.
Перро, по-видимому, несколько смягчил краски: у него красавица рождает детей не во время своего чудесного сна, а позднее. Такой мотив рождения детей спящей красавицей чаще встречается в сказке «О мёртвой царевне»; подобная сказка известна в обработке Пушкина.
Из серии сказок в прозе сказка о спящей красавице была напечатана Перро раньше остальных (в 1691 г.). В позднейших изданиях есть изменения сравнительно с первым; разночтения указывает в своём издании Лефевр[63].
«Сказка о спящей красавице» в сборнике братьев Гримм принадлежит к числу наиболее излюбленных мифологами. Сами братья Гримм в своём примечании к сказке писали: «Девушка, спящая в замке, окружённом терновой оградой, до тех пор, пока не освобождает её настоящий королевич, перед которым терновник расступается, тождественна с Брунгильдой древней северной саги, которую окружает ограда из пламени, а через эту ограду может проникнуть только Сигурд, пробуждающий её. Веретено, которым она колется и от которого впадает в сон. тожественно с тем усыпляющим шипом, которым О́дин колет Брунгильду». Впоследствии это указание разрослось в целую систему параллелей, причём мифологические истолкования образов сказки различны. Так, Плуа[64] видит в спящей красавице зарю, околдованную ночью (лес); она пробуждается при появлении утреннего солнца. Гюссон[65] видит в героине сказки небесный свет, побеждаемый ночью или зимой. Лефевр пишет: «Внезапное исчезновение света или оцепенение земли в продолжение холодного времени года; возвращение солнца и плодоносная радость, распространяемая им во вселенной; новое торжество ночи или зимы и окончательная победа светила дня – такова канва, по которой вышивало узоры бессознательное воображение».
Сент-Ив, соглашаясь с этим толкованием сказки, особенно подчеркивает ритуальный момент в ней, а именно – запрещение прясть под Новый год. Однако запрещения прясть в сказке, собственно, нет: сказка говорит о неизбежности судьбы, а не о том, что пострадает тот, кто будет прясть в не подобающее для этого время. Нам кажется поэтому, что объяснение Сент-Ива здесь является особенно натянутым.
Возможно допустить, что сказка действительно связана с олицетворением засыпающей и вновь возрождающейся природы.
Вторая часть сказки Перро – о преследовании красавицы и её детей свекровью – имеется не во всех вариантах; с другой стороны, нередко она встречается в сказках иного содержания.
Красная шапочка
Сюжет «Красной Шапочки» не принадлежит к числу особенно распространённых; в русском и украинском материале, например, подобные сказки нам неизвестны. Устные варианты этой сказки известны в Португалии, Франции, Италии, Германии, Бельгии, Венгрии, Трансильвании и Латвии; очень сомнительны и далеки отдельные тексты в других странах (шведские, финские, эстонские). Текст Перро является древнейшим из известных нам; вероятно, в ряде случаев он оказал влияние и на фольклорные тексты, где окончание нередко благополучное: волка убивают, бабушка и Красная Шапочка выходят из него живыми (так, например, в варианте, помещённом в сборнике братьев Гримм); в некоторых вариантах (французских и итальянских) волк заставляет Красную Шапочку есть тело её бабушки и пить её кровь (в качестве вина). Известны голландские картины с изображением истории Красной Шапочки по Перро; Л. Тик[66] дал немецкую обработку сказки Перро в 1800 г.
Представители мифологической школы видели в сказке изображение небесных явлений. Так, Гиацинт Гюссон видит в Красной Шапочке олицетворение зари, а в волке – олицетворение солнца, поглощающего эту зарю, хотя в других случаях волк оказывается олицетворением темноты или зимы.
Лефевр так формулирует смысл сказки: «Заря, вестница жизни, внезапно настигнута и уничтожена солнцем» или: «Свет в его движении преграждён облаком или ночью».
Иначе ставит вопрос Сент-Ив. Он видит в Красной Шапочке «майскую королеву», главным признаком которой является головной убор из цветов; бабушка – также «майская королева», но прошлогодняя. Подарки Красной Шапочки бабушке – типичные майские ритуальные кушанья.
Волк – обрядовое олицетворение зимы, которая пытается ещё побороть лето; спасение Красной Шапочки естественно, так как лето всё же торжествует победу. Во Франции последний эпизод отсутствует, так как и сам обряд упрощается в более мягком климате, и у более добродушного населения; волк мог быть заменён в обрядовом действе молодым человеком, преследующим девушку, а в таком случае понятно становится и нравоучение Перро.
ebooksa