– Ну, а что про меня говорят, – ругают?
Замялся было староста, да велел Михаил Семёныч всю правду говорить.
– Всё говори, ты не свои слова, а ихние говорить будешь. Правду скажешь, я тебя награжу, а покроешь их, не взыщи, выпорю. Эй, Катюша, подай ему водки стакан для смелости.
Пошла кухарка, поднесла старосте. Поздравил староста, выпил, обтёрся и стал говорить. «Всё одно, – думает, – не моя вина, что не хвалят его; скажу правду, коли он велит». И осмелился староста и стал говорить:
– Ропщут, Михаил Семёныч, ропщут.
– Да что говорят? Сказывай.
– Одно говорят: он богу не верует.
Засмеялся приказчик.
– Это, – говорит, – кто сказал?
– Да все говорят. Говорят, он, мол, нечистому покорился.
Смеётся приказчик.
– Это, – говорит, – хорошо. Да ты порознь расскажи, что кто говорит. Васька что говорит?
Не хотелось старосте сказывать на своих, да с Василием у них давно вражда шла.
– Василий, – говорит, – пуще всех ругает.
– Да что говорит-то? Ты сказывай.
– Да и сказать страшно. Не миновать, – говорит, – ему беспокаянной смерти.
– Ай, молодец, – говорит. – Что ж он зевает-то, не убивает? Видно, руки не доходят? Ладно, – говорит, – Васька, посчитаемся мы с тобой. Ну, а Тишка-собака, тоже, я чай?
– Да все худо говорят.
– Да что говорят-то?
– Да повторять-то гнусно.