– На что ему, он дурак; жениться ему нельзя, никто не пойдёт, а девке немой тоже ничего не нужно. Давай, – говорит, – Иван, мне хлеба половинную часть; я снасти брать не буду, а из скотины только жеребца сивого возьму, – тебе он пахать не годится.
Засмеялся Иван.
– Ну что ж, – говорит, – я пойду обротаю.
Отдали и Тарасу часть. Увёз Тарас хлеб в город, увёл жеребца сивого, и остался Иван с одной кобылой старой по-прежнему крестьянствовать – отца с матерью кормить.
Досадно стало старому дьяволу, что не поссорились в дележе братья, а разошлись по любови. И кликнул он трёх чертенят.
– Вот видите, – говорит, – три брата живут: Семён-воин, Тарас-брюхан и Иван-дурак. Надо бы им всем перессориться, а они мирно живут: друг с дружкой хлеб-соль водят. Дурак мне все дела испортил. Подите вы втроём, возьмитесь за троих и смутите их так, чтобы они друг дружке глаза повыдрали. Можете ли это сделать?
– Можем, – говорят.
– Как же вы делать будете?
– А так, – говорят, – сделаем: разорим их сперва, чтоб им жрать нечего было, а потом собьём в одну кучу, они и передерутся.
– Ну, ладно, – говорит, – я вижу – вы дело знаете; ступайте и ко мне не ворочайтесь, пока всех троих не смутите, а то со всех троих шкуру спущу.
Пошли чертенята все в болото, стали судить, как за дело браться; спорили, спорили, каждому хочется полегче работу выгадать, и порешили на том, что жеребий кинуть, какой кому достанется. А коли кто раньше других отделается, чтоб приходил другим подсоблять. Кинули жеребий чертенята и назначили срок, опять когда в болоте собраться, узнать, кто отделался и кому подсоблять идти.
Пришёл срок, и собрались по уговору чертенята в болоте. Стали толковать, как у кого дела. Стал рассказывать первый чертёнок – от Семёна-воина.
– Моё дело, – говорит, – ладится. Завтра, – говорит, – мой Семён домой к отцу придёт.
Стали его товарищи спрашивать:
– Как ты, – говорят, – сделал?
– А я, – говорит, – первым делом храбрость такую на Семёна навёл, что он обещал своему царю весь свет завоевать, и сделал царь Семёна начальником, послал его воевать индейского царя. Сошлись воевать. А я в ту же ночь в Семёновом войске весь порох подмочил и пошёл к индейскому царю из соломы солдат наделал видимо-невидимо. Увидали Семёновы солдаты, что на них со всех сторон соломенные солдаты заходят, – заробели. Велел Семён-воин палить: пушки, ружья не выходят. Испугались Семёновы солдаты и побежали, как бараны. И побил их индейский царь. Осрамился Семён-воин, отняли у него вотчину и завтра казнить хотят. Только мне на день и дела осталось, из темницы его выпустить, чтобы он домой убежал. Завтра отделаюсь, так сказывайте, кому из двух помогать приходить?
Стал и другой чертёнок, от Тараса, рассказывать про свои дела.
– Мне, – говорит, – помогать не нужно. Моё дело тоже на лад пошло, больше недели не проживёт Тарас. Я, – говорит, – первым делом отрастил ему брюхо и навёл на него зависть. Такая у него зависть на чужое добро сделалась, что, что` ни увидит, всё ему купить хочется. Накупил он всего видимо-невидимо на все свои деньги и всё ещё покупает. Теперь уж стал на заёмные покупать. Уж много на шею набрал и запутался так, что не распутается. Через неделю сроки подойдут отдавать, а я из всего товара его навоз сделаю – не расплатится и придёт к отцу.
Стали спрашивать и третьего чертёнка, от Ивана.
– А твоё дело как?