Король в Желтом

– Мог бы понять: Селби выше этого, – проворчал Клиффорд из-за двери, пока тот спешно натягивал новые брюки.

– Мы знаем Селби, – с ударением произнес Эллиотт.

– Да, – сказал Роуден, – он устраивает вечеринки среди цветов и приглашает Клиффорда, в то время как мы сидим на лестнице… А юность и красота квартала предаются веселью. – Охваченный дурным предчувствием, он добавил: – Одетт здесь?

– Или Колетт? – вопросил Эллиотт и заскулил громко и жалобно. – Ты веселишься, Колетт, пока я обиваю пороги?

– Клиффорд способен на все, – сказал Роуден. – Совсем испортился с тех пор, как попал в сети Рю Баррэ.

Эллиотт закричал:

– Сообщаю вам, мы видели, как в полдень в ее дом вносили цветы.

– Дары полей и розы, – уточнил Роуден.

– Наверное, от поклонника, – добавил Эллиотт, поглаживая бульдога.

Клиффорд с подозрением посмотрел на Селби. Тот засвистел, выбрал перчатки, достал дюжину сигарет, наполнил портсигар и подошел к кактусу. Осторожно сорвал цветок и сунул его в петлицу. Взял шляпу с тростью и улыбнулся Клиффорду, чем сильно его обеспокоил.

IV

В понедельник утром студенты боролись за места в академии Жюлиана. Наглые оттирали робких – те съеживались у табуретов, чтобы занять их, когда начнется перекличка. Студенты сидели на палитрах, кистях, портфелях или сотрясали воздух, требуя «хлеба и Сисери»[109]. Сегодняшней моделью был бывший натурщик, который в лучшие дни позировал для Иуды, торговал черствым хлебом за су и продал достаточно, чтобы хватило на сигареты. С отеческой улыбкой в мастерскую вошел месье Жюлиан и тут же отбыл. Следом за ним явился пристав, создание с лисьим лицом, пронесшееся сквозь буйную толпу в поисках жертв.

Три должника были пойманы и призваны к ответу. Четвертый был учуян, опознан, обойден с фланга, лишен путей отступления, загнан за печь и приперт к стенке. Меж тем вовсю разгорелся бунт – громкие голоса звали:

– Жюль!

Он вошел, остановил пару драк, печально поглядев на бойцов большими карими глазами, пожал всем руки и растворился в толпе. Его присутствие успокоило мастерскую. Львы воссели с агнцами, massiers[110] оставили лучшие места для себя и своих друзей и, поднявшись на подиум, открыли списки.

Раздался шепот:

– На этой неделе начнут с К.

Так и случилось.

– Клисон!

Клисон схватил мел и вывел свое имя перед стулом в первом ряду: