Король в Желтом

– Это лишнее, – заметил я. – Я тебе верю.

– Веришь, что я видела катафалк?

– Ох, – примирительно сказал я, – если ты действительно его видела, возможно, что сторож сидел на козлах. Это ничего не значит.

Тэсси встала, развернула надушенный платочек и, вынув жвачку из завязанного с краю узелка, положила ее в рот. Надела перчатки, подала мне руку и с ласковым «Спокойной ночи, мистер Скотт!» удалилась.

II

На следующее утро Томас, посыльный, принес мне «Геральд» и свежие новости. Церковь по соседству продали. Я поблагодарил за это небеса – не потому, что, будучи католиком, испытывал антипатию к местной пастве, но в основном – из-за громогласного проповедника. Каждое сказанное им слово отражалось от стен бокового нефа и наполняло мою квартиру. Все во мне восставало против гнусавости, с которой он произносил свои «р». Кроме того, в церкви обретался дьявол в человеческом образе, органист, под чьими пальцами величественные старые гимны превращались в плясовые. Я жаждал крови чудовища, способного сыграть славословие, добавив к нему пару аккордов, которыми балуются в любительском ансамбле. Думаю, священник был хорошим человеком, но, когда он ревел: «И р-р-р-рек Господь Моисею: Господь муж бр-р-р-рани, Иегова имя Ему. И возгор-р-рится гнев Мой, и пор-р-ражу вас мечом!», я гадал, сколько сотен лет пребывания в чистилище полагается за это святотатство.

– Кто ее купил? – спросил я Томаса.

– Не знаю кто, сэр. Говорят, джентльмен, хозяин домов на Амильтон, присматривался. Верно, хотел еще пару мастерских устроить.

Я подошел к окну. Юноша с нездоровым лицом стоял у церковных врат, и от одного взгляда в его сторону меня охватывало жуткое отвращение.

– Кстати, Томас, – спросил я, – что это за тип там внизу?

Томас фыркнул:

– Тот червяк? Это сторож, сэр. Сидит на ступенях церкви ночь напролет и смотрит на тебя как на грязь – прямо с души воротит. Я ему в седло дал, сэр, извиняйте, сэр.

– Продолжай, Томас.

– Возвращались мы с Арри – он тоже из Англии. Вижу, сидит этот на ступенях. С нами были Молли и Джен, девчонки-лоточницы, и он так на них глянул, что я подошел и говорю: «На что вылупился, червяк?» Извиняйте, сэр, но именно так и сказал, а он – ни словечка. Тогда я говорю, давай выходи, я из тебя пудинг сделаю, открываю ворота и захожу во двор, а он все молчит – как на грязь смотрит. Ну, я ему вмазал, но… вот дрянь, он такой был холодный и мягкий, что меня чуть не стошнило.

– И как он отреагировал? – полюбопытствовал я.

– Он? Да никак.

– А ты, Томас?

Парень покраснел, очевидно, смутившись, и нервно улыбнулся:

– Мистер Скотт, сэр, я – не трус. Понять не могу, отчего дали деру. Я служил в Пятом кавалерийском, был горнистом при Тель-эль-Кебир[11], даже пулю там схлопотал.

– Хочешь сказать, ты сбежал?