— Вы со своим племянником общались? — уточнил Гущин.
— Редко. И до его женитьбы, а после — так и вообще он надолго пропадал с моих радаров.
— А когда вы общались с Анной в последний раз?
— Несколько дней назад мы разговаривали по телефону.
— На ее день рождения?
— Нет. Я была занята — как снег на голову свалился срочный клиент в очень тяжелом состоянии, и я занималась в тот день только им. Вошла в транс… Обычная практика, чтобы он видел, элемент психологического воздействия, подавления его воли и тяги к водке.
— Клиент тот, который отсюда только что убрался? — уточнил Клавдий Мамонтов. — Актер сериалов? Забыл его фамилию.
— Он часто запивает — снимается сейчас очень мало. Он в депрессии, но платит щедро, — грустно ответила Евгения.
— А каким образом вы купируете запой? — поинтересовался Макар. — Что используете? Отвары, жабью кровь, менструальные выделения?
— Не иронизируйте. — Евгения вновь прямо встретила его взгляд. — Я понижаю процент алкоголя в крови клиента. Многодневный трудоемкий процесс, не быстрый. Как — это мой профессиональный секрет.
— И вы существуете на доходы с шаманской деятельности? — спросил полковник Гущин.
— Да. У меня все законно. Патент. И я плачу налоги.
— Как бы вы охарактеризовали вашего племянника Алексея? — продолжал он спрашивать.
— Обычный парень, звезд с неба не хватал никогда. Окончил колледж, пошел работать в торговый центр — в спортивный магазин, и все шло у него неплохо. Ну а потом он потерял работу… и жену его уволили. Конечно, раздел квартиры в такой ситуации стал для Леши жизненной необходимостью.
— Или же никакого раздела. Наследство после смерти матери, — сказал Клавдий Мамонтов.
Евгения глянула и на него. И плотнее закуталась в кашемировую шаль.
— Вы его арестуете? — спросила она глухо. — Я не стану ничего против него показывать официально у следователя и на суде. Ради памяти Ани не стану выставлять напоказ их грязное семейное белье.
— Ваша Аня била его головой об стену, как нам сообщили соседи, во время недавней драки. — Клавдий Мамонтов не удержался.
— Значит, он ее довел своими требованиями по квартире. У нее сдали нервы. Поймите вы, она его вырастила… Она о нем заботилась много лет. Их отношения долгое время выглядели нормально. Ане в жизни самой пришлось несладко, она хлебнула — мать-одиночка, денег негусто. Но она справлялась. Для меня они оба — родные люди. Я могу лишь скорбеть, оплакивать то, что произошло… Но это точно он ее убил?
Полковник Гущин молчал. И Евгения Стальевна Лаврентьева, видимо, истолковала его молчание определенным образом. На ее «черные очи» навернулись слезы. И вот она уже рыдала, всхлипывала, сморкаясь в скомканный бумажный платок, вытащенный из кармана восточных шаровар.
ebooksa