Больше они от нее так ничего и не добились, потому что она никак не могла успокоиться.
В машине по дороге в Чугуногорск они сначала тоже молчали, переваривали разговор с шаманкой. Надо же какая экзотика после кухни с опрокинутой кастрюлькой куриной лапши! А затем Макар спросил:
— А вы обратили внимание на ее руки? У нее на руках шрамы.
— Не просто шрамы, — ответил полковник Гущин. — А следы ножевых порезов — плохо зажившие еще. Два на правом предплечье и один очень глубокий на левой руке у сгиба локтя. Вид такой у порезов, что давность их нанесения — не больше двух месяцев.
— Могла нанести себе сама в каком-то шаманском ритуале. — Макар покачал головой. — Кто знает, может, она в транс вошла, шаманы в таком состоянии боли не чувствуют. Ей нужна была собственная кровь для какого-то снадобья.
— Она не настоящая шаманка, — возразил полковник Гущин. — Обманщица она, играет роль перед клиентами. Я вообще не верю ни в каких шаманов с некоторых пор. На фанатика-язычника, а мы с вами их повидали, она уж точно не похожа.
— Если не она сама себя поранила в ритуале ножом, то, выходит, она от кого-то защищалась? Закрывалась руками от ножа? На нее кто-то нападал с ножом? — спросил Клавдий Мамонтов. — Вы это хотите оба сказать, да? Только все произошло не вчера, не в квартире ее сестры — я имею в виду шрамы, раны… А гораздо раньше.
— В квартире между ними могло вчера произойти кое-что другое, что закончилось убийством, — быстро отреагировал Макар. — Меня шрамы как током ударили. Что-то здесь не то… И нам она всей правды, конечно, не сказала.
Глава 9
Белая горячка и ДНК
По дороге в Чугуногорск Гущин спросил у Клавдия Мамонтова фамилию актера-пьяницы. Клавдий назвал пару сериалов, где тот снимался, и Макар быстро отыскал информацию в своем смартфоне — Сиваков Антон.
Чугуногорск встретил их не просто неласково, но откровенно враждебно — начальник УВД вместе со следователем метали в сторону Макара — «внештатного сотрудника» — недобрые взгляды. Начальник грубо потребовал, чтобы «гражданское лицо в составе опергруппы выключило свой смартфон». Полковник Гущин кивнул — внутренняя инструкция того требует. Клавдий Мамонтов заметил, что Гущин работает в Чугуногорске абсолютно автономно — общается только с ними, дает лишь самые необходимые указания. Не проводит с личным составом и начальником обычные в расследовании оперативки и совещания. И практически не делится с местными информацией.
— Актера с охраной мы зря отпустили, — признался полковник Гущин. — Переговорить с ними необходимо после допроса шаманки. Клавдий, постарайся прямо сейчас через свои прежние контакты в частной охране установить их данные и фамилии. А я дам задание в Главк номер их «Лексуса» пробить — кому он принадлежит.
Клавдию Мамонтову потребовалось сделать пять телефонных звонков. Он занялся изысканиями. А полковник Гущин позвонил криминалистам насчет экспертиз. Макар разрывался между ними — и то хотел узнать, и другое. Новости пришли одновременно.
— Федор Матвеевич, сначала по поводу дактилоскопии, — объявил начальник экспертно-криминалистического управления. — Изъяли из квартиры Лаврентьевой достаточно следов пальцев рук. И почти все они принадлежат жертве.
— А другая часть кому? — спросил полковник Гущин.
— Ее сыну Алексею Лаврентьеву. Его отпечатки на дверной ручке снаружи и внутри. И на плите газовой, на панели.
— На плите? — переспросил Гущин. — А на кастрюле с лапшой?
— Только жертвы, его матери.
— А на рукоятке ножа есть отпечатки?
ebooksa