Полковник Гущин и Макар в кабинете слушали переговоры Клавдия Мамонтова по громкой связи.
— Значит, вы к Евгении Лаврентьевой в дом на озере и раньше привозили своего патрона? — уточнил Клавдий.
— В марте отправляли к ней, он в штопор сорвался очередной.
— И помогло ему лечение шаманки?
— Помогло, — охранник усмехнулся. — Мы сами с напарником диву дались. Купировала она нашему запой. Он кое-как держался, агентам звонил насчет съемок. А съемок сейчас практически нет. Ну, снова и сорвался от расстройства и безделья.
— Как бы вы охарактеризовали Евгению Лаврентьеву?
— Тертый калач она, баба не промах. Выгоду свою везде видит и никогда не упустит. Раньше брала очень дорого. Сейчас цены сбавила, клиенты ее все в Эмираты утекли. И лицедейка она та еще, притворщица — ее наш Антоша очень хвалил, мол, ей бы в актрисы характерные на сцену, звездой бы стала.
— При вас сестра ее не навещала?
— Сестра? Я даже не знал, что у нее сестра есть.
— Коллега, а вы сказали — насчет охраны, подработки, мол, место уже было занято.
— Ну, как сейчас, я не знаю, а в марте у нее парень дома жил. Всеми делами ее вертел.
— Парень?
— Моложе ее намного.
— Ее племянник Алексей?
— Его звали по-другому. Я не помню только как… Ушлый тип. Точно не племянник, потому что они спали вместе. Любовник он ее. Правда, в этот раз мы его не встретили. Может, уехал куда?
— Во время ритуалов шаманских она себе при вас не наносила повреждений? Ножом руки себе не резала?
— Ножом? Руки? Нет, — охранник опешил. — Зачем себя уродовать? Свечи в подвале зажигала, отвары варила из трав — мы видели, но чтобы калечить себя… Да кто на такое сам пойдет?
Выслушав все внимательно, полковник Гущин отправился в дежурную часть и приказал привезти в управление Алексея Лаврентьева.
— Что вы миндальничаете, полковник? Задерживать надо фигуранта, — заявил начальник Чугуногорского УВД. — И следователь Следственного комитета так считает — дело в шляпе. Кто ее угробил, как не сынок? За квартиры сейчас убивают сплошь и рядом. Мотив железный. А вы его отпустили, дали им с женой возможность сговориться.
— Они и так сговорились, если он планировал убийство матери, — парировал полковник Гущин. — Привезите его. Я его лично повторно допрошу. Потом решу сам, как быть.