Агония

Регина тоже рассмеялась, вспомнив Ангелину Дмитриевну с ее историями про сына.

— Точно, я и забыл.

— Вы завтра в Тулу, а я сегодня домой. Коньяка шарахнула, теперь такси надо вызывать, — вздохнула Алиса.

— Куда ты среди ночи собралась? Сиди не дергайся. А то потом еще тебя ищи по Москве. Хочешь спать — иди ложись, — кивнул Вадим куда-то в глубину квартиры.

— А лучше пойдем ко мне, — предложила Светлана.

— Неудобно… — замялась Казакова.

— Все удобно. Все равно нам вставать в одно и то же время. И Киря у меня в разъездах, я одна.

— Ладно, — отступила Алиса, не затягивая уговоры.

После того как Света и Алиса ушли, Регина позвонила матери. Она коротко сообщила, что приедет и будет не одна, а потом еще минут пятнадцать успокаивала ее волнение. Столь поздний звонок и неожиданный приезд очень встревожили Елену Ивановну. Обычно дочь предупреждала заранее — за день или два, а не за несколько часов.

— Все нормально? — входя в темную спальню, спросил Вадим.

— Да, нормально, — бесцветно ответила Реня и отдала ему телефон. Потянулась, чтобы включить ночник, но отняла руку. Понимала, что глупо бояться электричества, но после удара электрошокером боялась.

Подобной боли она не знала. Эта боль совершенно другая по ощущениям. Словно все нервные окончания стянулись в одну точку и взорвались, отключив на какое-то время ее сознание. Именно эти воспоминания заставляли одергивать руку от любого электроприбора.

— Что мама сказала? — Включив ночник, Вадим уселся на кровать.

— Сказала, что завтра дома целый день. Будет нас ждать, — прошептала Регина, чувствуя странный нервный озноб. Будто сейчас произойдет какое-то действие, от которого ей нужно защититься, но она не сумеет.

Свою нервную силу Чарушина решила пустить в движение. Сняв с себя кофту Вадима, в которую до сих пор куталась, она долго и тщательно ее складывала. Потом, откинув за спину еще влажные волосы, пробежала по комнате растерянным взглядом, словно ища, чем заняться, только бы не плакать.

С отчаянием она поняла, что безуспешно оттягивает свои слезы. Пока рядом находились Алиска и Светка, это получалось легко.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Шамрай, заметив, как тяжело Регина двигалась. Казалось, в матовом свете настенного светильника лицо ее побелело еще больше.

— Нормально. Я не стала ничего говорить маме по телефону.

— И правильно. Зачем? Чтобы она ночь не спала? Завтра разгребем с утра кое-какие дела, купим тебе новый телефон и поедем. Побудешь с мамой. Я не хочу, чтобы тебя сейчас дергали, а там тебе будет спокойней.

— Надолго? — спросила она, глядя куда-то поверх его головы.