— Эй, Панталонович, какой отбавлять. Нефиг ценным товаром разбрасываться. Я, знаешь ли, была в своё время неплохим менеджером по продажам, так что, поверь, этот твой нерастраченный ресурс точно знаю, куда пристроить.
— И куда?!
— А ты угадай, — томно вещает Вероника, оставляя нежный поцелуй на моей лопатке.
— В тебя.
— Умница, Яровой. Пятёрка за теорию. Осталось проверить практику.
Да, пожалуйста, даже вне обязательной программы.
Вероника
Где найти мою «потеряшку», подсказал Третьяков. И раз возвращение домой откладывалось в силу рабочих обстоятельств у де Бомарше, то прежде, чем идти по указанному следу, уложила спать мою Ванилопу, уставшую от беготни во дворе с двумя щенками.
— Ники, как твои боляки? — уже сонно зевая, интересуется малышка.
— Всё хорошо, моя карамельная, уже почти не болит.
— А папа сильно ругался?
— Нет, совсем немного, но ты же понимаешь, что твой папа ругает нас с тобой потому, что беспокоится о нас.
Она кивает, пряча носик под лёгкое детское одеяло. Я вообще в первую минуту удивилась, что у девочки здесь имеется своя небольшая комната, полностью оборудованная вплоть до постельного белья с парящими в облаках единорожками и несколькими сменными комплектами одежды.
Судорожно выдыхаю от нежности, что топит мою душу при виде засыпающей милашки. Осторожно, едва касаясь, целую детский лобик и пытаюсь понять, что такого случилось в семье Ярового, раз Лика о своей матери даже не вспоминает лишний раз.
Ставлю зарубку «надо разобраться» на этом сучке моего непонимания, а ещё надо рассказать Захару о моём сегодняшнем эффектном падении.
Сейчас, когда нервы успокоились и мозг не коротит от страха, я чётко понимаю, что меня просто вытолкнули на дорогу.
И тут за душу цепляет самый страшный вопрос — кто это?
Спортивный зал на цокольном этаже нашла достаточно быстро, а вот решиться зайти удалось не сразу.
Яровой так неистово колотил несчастную грушу, что казалось, ещё немного, и она треснет как самый настоящий перезревший фрукт.
И тут как в сказке — и страшно в дремучий лес топать, и хочется.