Моя безграничная любовь к дочери стала второй ошибкой. Лена точно знала, куда бить первые три года жизни малышки. Когда очередной скандал с истериками жены обо мне, плохом муже и любовнике, едва не завершился травмой её платиновой головы, я ушёл.
Развод я получил только после давления на жену адвокатов Третьякова. Дочь мне она не отдала, но тогда я решил, что если меня не будет рядом, как постоянного факта недовольства жены, то Ленка успокоится и займётся ребёнком. Мне же с моей профессией и работой двадцать четыре на семь воспитывать трёхлетку казалось нереальным.
Два года терпел унижения и скандалы ради встреч с моим маленьким ангелом, а потом один день перечеркнул всё.
— Захар, перестань! Умоляю!
Надрывные нотки в голосе Ванильки пробились в мой воспалённый мозг.
Опускаю руки, успевая заметить, что костяшки обеих снесены в мясо. Чувствую на мокрой от пота спине тёплые ладошки. Её пальчики, что скользят по коже, оглаживая каждую мышцу, слегка дрожат.
— Зар, достаточно, — ладошки уже давят на предплечья, вынуждая опустить руки вниз.
Расслабляю кулаки, но тело всё равно звенит обидами и болью прошлого. Хочу развернуться к Веронике, но она влепляется в моё тело, вжимаясь щекой в лопатки, а руки крепко сцепляет на моей груди.
— Ванилька, ты чего? — надломано и сипло, что едва сам себя слышу от столь бурных нежностей девушки.
— Зар, ты сейчас совсем руки угробишь, а они мне так нравятся, — тоже шепчет, слегка касаясь кожи своими губами.
Дёргаюсь, вспоминая, что я в поту как конь после забега.
— Ники, мне надо в душ.
— Потом.
— Ники, я весь потный.
— Забей. Ты совсем не воняешь, а даже, я бы сказала, вкусно пахнешь.
Боже…это моя Земляникина.
— И чем это?! Может, ванилью?
— Но, но… ваниль — это моя тема, а ты … дай подумать, — и она глубоко вдыхает, словно своим носом токсикологический анализ на газы проводит. — Лесом и сексом.
— Насчёт первого не знаю, а вот второго хоть отбавляй, — свожу всё в шутку, но бля, это приятно, а ещё возбуждает.
Господи, да она меня всегда заводит с полувзгляда.