— Маш, спасибо за помощь. Извини, что придётся смотаться туда-сюда.
— Пустяки. Тем более это была моя инициатива тебя сюда устроить, — весело подмигивает и обнимает. — Ты только не переживай! Малышу нашему вредно. Помни, пожалуйста, об этом.
— Помню. Пойду я. Меня там экономка должна в курс дела ввести.
Мы быстро прощаемся, и я топаю обратно в дом, чувствуя спиной взгляды моих теней. Писец…как привыкнуть-то теперь.
Варвара Петровна оказывается женщиной чуть за пятьдесят, разговорчивая и улыбчивая, что хоть немного помогает мне выдохнуть. Были у меня чёрные мыслишки про старую мегеру под стать своему хозяину.
— Вероника, вы не переживайте. Главное, глаз с Лики не спускайте. Она у нас большая охотница до приключений, а отец ей во всём потакает. Сейчас, когда Ираида Тихоновна в отъезде, Захару непросто. Столько дел, что хоть порвись, а я тоже не могу за ней постоянно приглядывать. Сами понимаете, кухня не то место, где может обитать пятилетний ребёнок.
Киваю, киваю, а сама попиваю домашний компотик, врученный мне в руки заботливой Варварой Петровной.
— А кто такая Изольда Тихоновна? Мама Лики?
— Нет. Бабушка. Мама Захара. А мама Лики… — и женщина слегка бледнеет и нервно вытирает ладошки об большой фартук, повязанный на её талии. — Её нет.
— Умерла? — загробным шёпотом переспрашиваю, а у самой компот в горле застревает.
Не сам ли её Яровой прикончил?!
— Нет. Вроде бы, жива, но о ней вслух нельзя говорить. Особенно при Лике. Хорошо?
Снова киваю и делаю жест рукой, что рот на замок застегнула. И вовремя.
— Варвара Петровна, вы здесь? К вам сегодня новая нянечка, — раздаётся бас Ярового, что я непроизвольно плечами передергиваю.
Господи, побыстрее бы он в свою командировку свалил.
— А вы уже тут. Познакомились? — и, взглянув на меня как на пустое место, сразу обернулся лицом к экономке.
Мне же предоставили изучать широкую спину, затянутую в пиджак, что едва не трещал под мощью богатырских плеч, задницу и ноги. Всё идеально сидящее, как с иголочки, ботинки слепили своей чистотой.
Педант Хренов! Но память предательница напоминала, как иногда приятна бывает педантичность в сексе, когда он, распяв тебя под собой, проверил каждый миллиметр твоего тела и довёл каждую ноту до охренительного оргазма.
— Вероника Андреевна, снова спите?
Чёрт! Отрываю глаза, как оказывается, уже от ширинки мужских брюк. Успеваю подметить, что там как-то объёмно, но бьющий по мозгам голос Ярового вытесняет ненужные мысли.