Выступление Бехтерева перед профессорско-преподавательским составом Военно-медицинской академии и ее выпускниками, будущими военными врачами, которым предстояло иметь дело с солдатскими массами, касалось социально-психологических вопросов воздействия на группы людей, управления массовыми действиями. Для выступавшего и для слушателей это были не праздные вопросы — народные массы России, приведенные в движение, оказывались пробуждающейся грозной революционной силой. Недаром Бехтерев, известный своими демократическими взглядами, говорил о «простом классе населения», «простолюдинах», и о способах воздействия на них, о руководителях массового движения, об общении людей в толпе и об особенностях общения с толпой.
Внушение может происходить как намеренно, так и ненамеренно со стороны влияющего лица, может осознаваться воспринимающим лицом, а может и не осознаваться и вызывать совершенно безотчетные действия. «Внушение действует путем непосредственного прививания психических состояний, т. е. идей, чувствований и ощущений, не требуя вообще никаких доказательств и не нуждаясь в логике», — отмечал Бехтерев (там же). Некоторые формы общения, например, приказания, совмещают два рода психического воздействия — убеждение и внушение. Внушение представляет собой нередко более могущественный способ влияния на людей, чем убеждение, поскольку действует и на лиц, не обладающих достаточной логикой, как, например, дети и «простолюдины». При этом речь может идти о «психических прививках» — о передаче тому или иному лицу готовых продуктов умственной работы других лиц. Такая особенность внушения имеет общественное значение, полагал Бехтерев. «В простом классе населения внушение или прививка идей играет гораздо более видную роль, нежели логическое убеждение. Всякий, общавшийся с народом, знает это хорошо по собственному опыту и знает цену логических убеждений, которые, если и имеют иногда успех, то лишь временный, тогда как внушение или приказание здесь почти всегда действуют верно» (с. 4).
Внушение происходит при обычном общении одного человека с другим. Таким путем совершается «естественное прививание психических состояний от одних лиц к другим», как отмечал Бехтерев, называя это состояние невольным внушением. Действие невольного внушения и взаимовнушения гораздо шире, чем можно было бы думать с самого начала, поскольку затрагивает всех и каждого при всевозможных условиях.
«Невольное внушение и взаимовнушение. как мы его понимаем, есть явление более или менее всеобщее» (с. 9). Таким путем происходит «психический взаимообмен». Особенно благоприятными условиями психического влияния являются господствующие в сознании многих лиц идеи одного и того же рода и одинаковые по характеру аффекты и настроения.
Массовым внушением Бехтерев объяснял явления паники. «Эта психическая эпидемия развивается в народных собраниях, когда вследствие тех или других условий к сознанию масс прививается идея о неминуемой смертельной опасности», — писал он (Бехтерев, 1898, № 3, с. 170). Он следующим образом характеризовал панику: «Это есть нечто такое, что охватывает, подобно острейшей заразе, почти внезапно целую массу лиц чувством неминуемой опасности, против которой совершенно бессильно убеждение и которое получает объяснение только по внушению этой идеи, путем ли неожиданных зрительных впечатлений (внезапное появление пожара, неприятельских войск и пр.) или путем слова, злонамеренно или случайно брошенного в толпу» (там же).
Значение внушения в социальной жизни народов Бехтерев видел в том, что оно представляет важное условие объединения отдельных лиц в большие сообщества, усиливает чувства и стремления, поднимает активность народных масс. Последнее может быть и губительно для народа, и увлечь его к величайшим подвигам — все зависит от направляющей силы, и дело руководителей народных масс, вожаков, направлять чувства и мысли народа к возвышенным целям и благородным стремлениям. «Отсюда очевидно, что внушение является важным социальным фактором, который играет видную роль не только в жизни каждого отдельного лица и в его воспитании, но и в жизни народов, — утверждал Бехтерев и продолжал, — ввиду этого я полагаю, что внушение как фактор заслуживает самого внимательного изучения для историка и социолога, иначе целый ряд исторических и социальных явлений получает неполное, недостаточное и, быть может, даже несоответствующее объяснение» (с. 177).
Заключая свое выступление, Бехтерев связал его с дискуссиями о роли личности в истории, со спорами о героях и толпе, которые происходили в те годы. Он был против теории Н. К. Михайловского о героях и толпе, но возражал и тем, кто отрицал роль личности в ходе исторических событий. «Время не позволяет мне остановиться на одном в высшей степени важном вопросе, о котором так много было споров еще в самое последнее время. Я говорю о роли отдельных личностей в истории. Как известно, многие были склонны отрицать совершенно роль личности в ходе исторических событий. По ним личность является лишь выразителем взглядов массы, как бы высшим олицетворением данной эпохи, и потому она сама по себе и не может иметь активного влияния на ход исторических событий. Последние силою вещей выдвигают ту или другую личность поверх толпы, сами же события идут своей чредой вне всякой зависимости от влияния на них отдельных личностей. При этом, однако, забывают о внушении, этой важной силе, которая служит особенно могучим орудием в руках счастливо одаренных от природы натур, как бы созданных быть руководителями народных масс. Нельзя, конечно, отрицать, что личность сама по себе является отражением данной среды и эпохи, нельзя также отрицать и того, что ни одно историческое событие не может осуществляться, коль скоро не имеется для него достаточно подготовленной почвы и благоприятствующих условий, но также несомненно и то, что в руках блестящих ораторов, в руках известных демагогов и любимцев народа, в руках знаменитых полководцев и великих правителей, наконец, в руках известных публицистов имеется та могучая сила, которая может объединить народные массы для одной общей цели и которая способна увлечь их на подвиг и повести к событиям, последствия которых отражаются на ряде грядущих поколений» (там же).
К вопросу о личности и массе Бехтерев возвращался не раз. В речи на втором съезде отечественных психиатров в год первой русской революции он говорил о силе народных масс: «Нельзя забывать, что, как ни велика сила в отдельно взятой активной личности, способной увлечь за собой массы, но великие события оказываются возможными лишь при общей солидарности масс. Последние в этом случае являются такою силой, пред которой меркнет и стушевывается сила отдельных личностей» (Бехтерев, 1905, с. 40). Позже Бехтерев писал о том, что место отдельных личностей в общественном развитии определяется тем, в какой мере они могут уловить «пульс народной жизни и направление исторического процесса и тем самым приложить свою энергию на путь, соответствующий развитию народных масс» (Бехтерев, 1921б, с. 322).
Общественная психология рассматривалась Бехтеревым как часть его учения, которое он называл объективной психологией. В первом выпуске задуманного им обширного труда «Объективная психология» Бехтерев, намечая пути развития общественной психологии, писал: «Дело идет не об изучении только индивидуальной психической жизни, но и психической жизни отдельных групп лиц (например, толпы, общества, народов и пр.)… Отсюда деление психологии на индивидуальную, общественную, сравнительную психологию народов и так называемую зоопсихологию» (Бехтерев, 1907, с. 7).
В 1910 г. Бехтерев в программном докладе, сделанном на открытии психологической секции совета Психоневрологического института, первый в русской психологической науке определил предмет и задачи общественной психологии. Он употреблял это название, не делая, впрочем, различия между терминами «общественная психология» или «социальная психология». Вскоре доклад этот был опубликован (Бехтерев, 1911а). Бехтерев считал, что общественная психология должна изучать психологию разного рода социальных групп и социальную сферу личности. «Предметом общественной психологии является изучение психологической деятельности собраний и сборищ, составляемых из массы лиц, проявляющих свою нервно-психическую деятельность как целое, благодаря общению их друг с другом. Безразлично, будет ли это случайная толпа, или общественный митинг, или правительственное собрание — везде проявляются общее настроение, соборное умственное творчество и коллективные действия многих лиц, связанных друг с другом теми или другими условиями» (там же, с. 8). Социальные группы могут быть партийного, правового, религиозного, служебного, профессионального или семейного характера. Продукты их деятельности рассматриваются в связи с внешними текущими и прошедшими условиями, которые в них отражаются.
Бехтерев полагал, что общественная психология должна изучать те же стороны психической деятельности, какие изучает индивидуальная психология с той лишь разницей, что она исследует деятельность массы лиц, связанных между собой общностью условий. Общественная психология имеет дело также с проявлениями психической сферы отдельных лиц, но лица эти, связанные между собой общими интересами, в условиях общественной деятельности проявляют собирательную психическую деятельность. Такие явления индивидуальной психологии, как чувство, ум и воля, в общественной психологии будут выражаться как проявления общественных аффективных состояний, общественной впечатлительности, общественного творчества и общественных решений и действий.
B социальной группе между ее членами устанавливается известное психическое взаимоотношение, выражаемое в общении, большее или меньшее согласование тех или иных сторон их психической деятельности, что делает возможной их совместную социальную деятельность. Предметом общественной психологии должны служить особенности социальной нервно-психической деятельности, условия и законы ее развития. Это будут ее проявления в разнообразных общественных группах, начиная с простой толпы. Соответственно, «в задачи общественной психологии должно входить выяснение того, как в массе лиц, составляющих одно общество, проявляется эмотивный элемент, т. е. настроения и аффекты, а равно и общественная впечатлительность, как проявляется ассоциативная и интеллектуальная деятельность массы лиц, соединенных в одно сообщество, и в каких формах обнаруживается действование массы тех же лиц» (с. 9).
Общественная психология исследует сообщества как собирательную личность, которая имеет свою индивидуальность, зависящую от умственного уровня его членов, от их профессии, служебного положения, племенных особенностей. Членами общества уиаследуются сложившиеся формы общественной деятельности путем воспитания и преемственности — язык, обычаи, предания, общий уклад общественной жизни. Методом общественной психологии должен и может быть только объективный метод, позволяющий наблюдать и регистрировать внешнюю сторону проявления психической деятельности массы лиц, устанавливая ее соотношение с внешними влияниями, послужившими причиной массовой деятельности. Применение эксперимента позволит выяснить особенности коллективной психической деятельности вообще и избранных групп в частности.
В общественной психологии исследованию подлежит и взаимоотношение личности и коллектива. Она изучает «психологический механизм развития общественных явлений, их психологическую подготовку и изучает условия, при которых нервно-психические явления, развивающиеся в ряде индивидов, становятся социально-психологическими явлениями» (с. 7).
Бехтерев критиковал современные ему социально-психологические теории, считая, что все они основаны на субъективном толковании фактов: его критика относится и к построениям Штейнталя и Лацаруса, и к психологии народов Вундта, и к теориям Тарда, Мак Дауголла и др. Главной их ошибкой он считал стремление подчинить исследование какому-либо одному принципу. Тард находил этот принцип в подражании, Мак Дауголл — в инстинктах человека, Вундт считал достаточным основанием для создания психологии народов изучение мифов, обычаев, языка. Односторонность западноевропейских психологов Бехтерев видел в том, что большинство из них занималось толпой, не дифференцируя ее, не говоря о том, что характеристика толпы давалась с субъективной точки зрения. Одни видят в толпе только склонность к преступлениям, не замечая того, что толпа бывает в полном смысле героической. Другие недостаточно различают особенности уличной толпы и разного рода организованных собраний. В числе свойств толпы иногда авторы указывают на импульсивность, раздражительность, недостаток рассуждений и критики, преувеличенную чувствительность, необычную внушаемость и т. п. Однако то, что относится к неорганизованной толпе, нельзя переносить на организованные собрания, где взвешиваются разнородные взгляды и скрещиваются различные доводы. Бехтерев полемизировал с Лебоном, утверждавшим, что в воздействии на толпу рассудок не может играть роли, а скорее имеет отрицательное значение. Спокойная толпа, утверждал Бехтерев, выслушает доводы, но они должны быть просты, ясны и убедительны. Эмоциональная окраска важнее там, где нужно побудить толпу к действию.
В стремлении объединить комплексные исследования единым объективным методом Бехтерев в качестве такого универсального метода, действительного для исследования физиологических, психических и социально-психологических явлений, равно приложимого к исследованию личности и коллектива, принял метод сочетательно-двигательных рефлексов. Этот метод опирался на обнаруженное в бехтеревских лабораториях явление сочетательных рефлексов, — явление, которое было открыто тогда же и в павловских лабораториях, получив там название условного рефлекса. Что касается проблем социальной психологии, то здесь возникли особенно большие трудности, которые обусловили сложную и полную противоречий деятельность Бехтерева в этой области. Поставив своей целью изучение психики объективным методом, Бехтерев увидел, что надо определить область объективного изучения. Он подошел к решению задачи, исходя из двух положений: во-первых, из того, что рефлексы головного мозга «сводятся» к движению, и, во-вторых, из того, что психические явления как непосредственно данные сознанию доступны лишь субъективному методу и не могут быть изучены объективным методом, поскольку он считал, что изучению могут подлежать только непосредственно данные явления. Поэтому он декларировал отказ от изучения психических процессов. Ход его мысли был таков: предметом изучения психологии до последнего времени являлся так называемый внутренний мир, доступный только самонаблюдению, поэтому самонаблюдение представляло собой основной метод психологии. Если же принять за исходное положение, что психическая деятельность возникает благодаря внешним импульсам и выражается не только субъективно, но и объективно в деятельности человека, то надо заключить, что объективному исследованию подлежит изучение не внутренних закономерностей психики, а внешних форм ее проявления — двигательных реакций. «Объективная психология, — писал Бехтерев, — ставит целью выяснить лишь объективные проявления психики и те соотношения, которые благодаря внутренней переработке устанавливаются в различных случаях между внешними воздействиями и теми внешними проявлениями, которые за ними следуют и которые обусловлены деятельностью высших центров мозга» (Бехтерев, 1907, с. 14). Задача сводится, следовательно, к тому, чтобы изучать внешние проявления рефлекторной деятельности и выяснять соотношение движений с раздражениями, минуя собственно психические процессы. Таким образом, из исследования сразу исключался вопрос о внутренней переработке внешних воздействий, получавших выражение в психических явлениях. Во внешних реакциях, в деятельности Бехтерев не видел возможности опосредованного наблюдения, «мы их принимаем самих по себе, независимо от субъективных переживаний, их сопровождающих и им предшествующих» (Бехтерев, 1909, с. 5).
Полагая, что психические явления не играют никакой роли в рефлекторной деятельности мозга, Бехтерев отходил от сеченовского ее понимания. Он расходился с Сеченовым в самых существенных отношениях. У Бехтерева исчезала характеристика психического как отражательной функции мозга, составляющая ядро сеченовского учения, и вместе с тем отпадала и регуляторная роль психики в рефлекторных актах, в которой Сеченов видел ее назначение. Как только Бехтерев нарушил связь между психическими явлениями и действиями, он был вынужден снять задачу познания психики объективным методом и предметом исследования сделать поведение. Хотя Бехтерев объявлял, что собирается изучать человека как деятеля, в действительности он рассматривал его как пассивное звено в переключении внешних стимулов на двигательную реакцию. Человеческая деятельность лишалась своей сущности — сознательности — и сводилась к двигательным рефлекторным ответам.
Свое учение, опиравшееся на рефлекторную теорию работы мозга и признававшее объективный метод единственно возможным в психологии, Бехтерев первоначально называл объективной психологией. Позднее он стал называть его рефлексологией. Изменение названия имело принципиальное значение, за ним скрывались существенные перемены во взглядах ученого — его переход к поведенчеству. Называя свою теорию рефлексологией, Бехтерев подчеркивал отход от психологии, под которой он разумел интроспективную психологию сознания. Чем дальше, тем больше для Бехтерева психология связывается с субъективным методом. Дисциплина, принимающая объективный метод, должна строиться вне психологии, полагал Бехтерев, и поскольку рефлексология исключала какой бы то ни было субъективизм в изучении личности, ею следовало заменить и социальную или общественную психологию. Чтобы подчеркнуть свои методологические позиции, отрасль рефлексологии, призванную решать проблемы социальной психологии, Бехтерев назвал коллективной рефлексологией. Подобно общей рефлексологии, коллективная рефлексология отказывалась от психологических понятий, считая их чуждыми объективной науке. На место понятия психической деятельности ставилось понятие соотносительной деятельности. Такая подстановка имела принципиальное значение. «Для коллективной рефлексологии не должно существовать субъективной терминологии, — писал Бехтерев, — наподобие общественного сознания, общественных чувств, общественного внимания, воли и пр., а она должна быть заменена объективной терминологией» (Бехтерев, 1921а, с. 40).
В «Общих основах рефлексологии человека» (первое издание было выпущено в 1917 г.) Бехтерев изложил свою рефлексологическую теорию как науку, опирающуюся на объективный метод и потому противостоящую интроспективной психологии в познании человека. Общественную психологию он стал рассматривать как отрасль рефлексологии человека, коллективную рефлексологию.
В 1921 г. вышла в свет книга В. М. Бехтерева «Коллективная рефлексология». Обращаясь к читателю на первых страницах «Коллективной рефлексологии», Бехтерев оговаривал, что общие основы предлагаемого им сочинения были намечены в работе «Предмет и задачи общественной психологии как объективной науки», текст ее вошел в новую книгу, но с необходимыми исправлениями. Коллективная рефлексология должна была изучать закономерности поведения людей в разных общественных группах. Автор заявлял о своем намерении обойтись без изучения психики на том основании, что она недоступна непосредственному наблюдению с помощью объективного метода. Мысль о возможности опосредованного изучения психической деятельности была чужда Бехтереву. Однако, как только ученый пытался осуществить свое требование — обойтись без изучения психики, как только он сводил деятельность социальных групп и отдельных лиц к поведению, понимаемому как совокупность внешних реакций на внешние стимулы, обнаруживалась несостоятельность поведенчества.
ebooksa