И все же, почему было приобретено поместье (а проще говоря, хутор) Памушис? И даже не куплено, а взято в аренду?
Дело в том, что отец Михаила Богдановича, выйдя в отставку, получил мизерную пенсию. Ни земли, ни крепостных крестьян у него не было. Для жизни в Риге, откуда он был родом, пенсии не хватило бы, а способностями зарабатывать деньги, равно как и хорошим образованием, отставной поручик, увы, не обладал. К тому же в Риге жить поручику было просто неловко. Его отца – Вильгельма-Стефана Барклая-де-Толли – рижане знали как уважаемого старейшину города, а вот он, увы, в большие люди не выбился…
Поэтому-то он и арендовал себе Памушис.
Почему-то получила распространение версия, что именно там Михаил Богданович и появился на свет. На самом деле, все обстояло несколько иначе. Единственное богатство Вейнгольда-Готтарда Барклая-де-Толли составляла его жена – Маргарета-Элизабет фон Смиттен. Она принадлежала к почтенному роду фон Смиттен, владевшему многими землями и имениями в Лифляндии. И скорее всего, своего ребенка эта урожденная фон Смиттен рожала вовсе не на глухой литовской мызе, а в добротном лифляндском имении родственников, которое тогда назвалось Луде-Гросхофф. Именно там у нее родился мальчик, которого назвали Михаэль-Андреас, а это значит, что родом будущий фельдмаршал был из-под Валки, то есть из Латвии.
Детство мальчика прошло вдали от родителей, в Санкт-Петербурге, где он воспитывался в семье родственницы матери, Августы-Вильгельмины фон Вермелен. У нее не было своих детей, и племянника они с мужем, полковником русской армии, считали своим приемным сыном.
Сохранилась легенда о том, как однажды эта тетка маленького Миши прогуливалась с ним по Санкт-Петербургу в карете. Мальчик слишком сильно прижался к дверце кареты, и та неожиданно распахнулась. Миша выпал. В это время мимо проезжал граф Григорий Александрович Потемкин, один из самых выдающихся сподвижников Екатерины II. Он остановился, вышел из экипажа, поднял мальчика и, найдя его совершенно невредимым и даже не плачущим, передал до смерти испуганной тетке. При этом он будто бы сказал: «Этот ребенок будет великим мужем».
Полковник русской армии Георг-Вильгельм фон Вермелен в 1767 году был назначен командиром Новотроицкого кирасирского полка. Именно этому строгому человеку Миша был обязан отличным воспитанием.
Ф. В. Булгарин в свое время написал:
Многие считали его немцем, а немец не может быть великим русским героем. Поэтому и сложилась ситуация, гениально описанная А. С. Пушкиным:
К сожалению, героями Отечественной войны 1812 года у нас были назначены совсем другие люди, а о Барклае, командовавшем русскими войсками в первую половину «великого поприща», взявшем на себя все невзгоды отступления и предоставившем М. И. Кутузову всю славу полного торжества над Наполеоном вспоминали постольку-поскольку. Короче говоря, Россия оказалась неблагодарна к заслугам Барклая-де-Толли, и сейчас только узкие специалисты знают, что он в то время был военным министром России, и что именно под его командованием русские войска в 1814 году победоносно вступили в Париж. Печальна историческая судьба этого человека. Воистину, суров был жребий его…
Невольно вспоминаются Пушкинские стихи. Сколько действительно драматизма в личности Барклая. Быть может, из всех вождей Отечественной войны он заслуживает наибольшей признательности со стороны потомства.
Сейчас М. Б. Барклаю-де-Толли установлено немало памятников, и главные из них находятся за границей. Да, есть прекрасный памятник перед Казанским собором в Санкт-Петербурге, но недавний опрос, проведенный автором этой книги, показал, что подавляющее большинство людей, проходящих мимо, вообще не знают, кто это такой.
Первый памятник был сооружен в Восточной Пруссии в 1818 году над местом захоронения сердца полководца, в 300 м от его дома на мызе Штилитцен (Жиляйтшен, ныне поселок Нагорное Черняховского района Калининградской области России), в 8 км от города Инстербург (ныне Черняховск). Этот памятник был поставлен по инициативе короля Фридриха-Вильгельма III.
Автором этого четырехметрового обелиска стал знаменитый берлинский архитектор и художник Карл-Фридрих Шинкель.
Недалеко от Бекгофа, родового имения вдовы Барклая-де-Толли (Феллинский уезд Лифляндской губернии), находится великолепный мавзолей. Он выполнен в строгом классическим стиле с двухколонным портиком, над которым помещен герб полководца и его девиз «Верность и терпение».
Деревушка, возле которой расположен мавзолей, в настоящее время называется Йыгевесте, и находится она в Южной Эстонии. Мавзолей этот впоследствии назвали «Великой гробницей Эстонии». Он стоит на правом берегу реки Эмбах, на холме, где любил вечерами прогуливаться тяжело больной Михаил Богданович.
Также в Эстонии, в Дерпте (ныне Тарту), где полководец довольно часто бывал, находится памятник Барклаю работы В. И. Демут-Малиновского.
В верхней части пьедестала там золочеными буквами выполнена надпись: «Генералу-фельдмаршалу князю Барклаю-де-Толли». Ниже на мраморной доске находится другая надпись: «Незабвенному полководцу от войск под начальством его состоявших, в память военных подвигов 1812, 1813 и 1814 годов».