Этот памятник был воздвигнут на средства офицеров, служивших под начальством Барклая-де-Толли. Торжественное открытие монумента состоялось 11 ноября 1849 года.
Есть памятник полководцу и в Риге.
Там городская дума во главе с обер-бургомистром Георгом Армитстедом решила соорудить памятник Барклаю в сентябре 1911 года. Место для памятника было выбрано великолепное – в сквере около Кафедрального собора, на углу Александровского бульвара и Елисаветинской улицы.
Городская дума ассигновала на эти цели 25 000 рублей. Местные жители собрали по подписке столько же.
Автор памятника – профессор скульптуры Вильгельм Вандшнайдер из Берлина. Закладка состоялась 9 сентября 1912 года, в дни всеобщего празднования 100-летнего юбилея Отечественной войны 1812 года. Торжественное открытие памятника состоялось 13 октября 1913 года.
В июне 1915 года, когда над Ригой нависла угроза немецкой оккупации, началась эвакуация из города промышленных предприятий и культурных ценностей. В числе прочего был вывезен и бронзовый Барклай-де-Толли. Потом, в огне революции и гражданской войны, следы памятника затерялись.
Прошло много лет, и в 2001 году известный рижский предприниматель Евгений Гомберг решил восстановить его на собственные средства. По сохранившейся авторской гипсовой масштабной модели, хранившейся в закрытом фонде музея Риги и мореходства, а также по фотографиям монумента была воссоздана почти пятиметровая статуя Барклая-де-Толли. Сохранившийся пьедестал из светло-серого гранита обновил латышский архитектор Иварс Селдбергс. Церемония открытия нового бронзового памятника Барклаю-де-Толли состоялась 1 июля 2002 года.
Как видим, латыши и эстонцы соревнуются между собой за право считать великого Барклая своим. В Москве же в честь него названа лишь небольшая улочка, затерянная между Кутузовским проспектом с прекрасными памятниками Кутузову и Багратиону и станцией метро «Багратионовская».
Михаил Богданович Барклай-де-Толли, славно прослуживший всю свою жизнь России, не был «немцем» и «изменником». Когда в 1812 году его заменили на М. И. Кутузова, тот продолжил отступление, ибо это было единственно правильное решение. И ведь, что характерно, никто не стал роптать. Никто не упрекал Кутузова за то, за что Барклая-де-Толли еще вчера называли предателем…
Почему? Ответ на этот вопрос очевиден. Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов был русским по национальности. А Михаил Богданович, хотя являлся российским подданным в третьем поколении, в обществе воспринимался как иноземец, прибалтийский немец (лифляндец), или, по выражению князя П. И. Багратиона, «чухонец». Это обстоятельство давало возможность противникам Барклая вести яростную критику, активно используя тезис о «засилье иностранцев».
А дальше все просто: раз он немец, то подкуплен Наполеоном и изменяет России. И дело тут было не в Барклае, а, как пишет историк Н. А. Троицкий, «в отношении к нему, в отсутствии доверия к его личности и к “чужому звуку” его имени».
«Засилье иностранцев» – странная логика, и, конечно же, не все в России разделяли ее. Например, известный в те времена петербургский публицист Н. И. Греч писал:
Но, к сожалению, националистическая логика действует в России и по сей день, а в 1812 году именно она погубила «иноземца» Барклая-де-Толли, сделав его положение практически безвыходным. Другое дело – М. И. Кутузов. С его приездом в армию сразу родилась поговорка: «Приехал Кутузов бить французов».
При этом Кутузов лишь продолжил то, что начал Барклай. Фактически он делал именно то, за что Барклая обвиняли в предательстве, в пособничестве французам. В 1812 году все было сделано для того, чтобы истощить Наполеона, и любой мало-мальски непредвзятый человек понимает, что дело вовсе не в том, кто командует армией, а в том, что в борьбе против Наполеона в эти дни войны была пригодна лишь одна тактика. И придумал ее, а потом начал осуществлять «немец» М. Б. Барклай-де-Толли. И его не простили. А вот Кутузова никто не упрекал за продолжение отступления, за оставление Москвы, за неспешность преследования и за провал операции у реки Березины.
Глава двадцатая
Прибалтийский (остзейский) край
После войны Прибалтийский (Остзейский) край состоял из трех губерний: Курляндской, Лифляндской и Эстляндской. До 1876 года он представлял собой особую административную единицу (генерал-губернаторство) Российской империи. После 1876 года он уже не был особой административной единицей, но во многих отношениях губернии, его составлявшие, имели немало общего между собой и разительно отличались от других регионов России.
В ходе Северной войны в состав России была включена большая часть Прибалтики, составив Рижскую (Лифляндскую) и Ревельскую (Эстляндскую) губернии. Своими указами Петр I сохранил за прибалтийским немецким дворянством и бюргерством старинные привилегии и систему сословного дворянского управления, сложившуюся еще в период шведского господства XVI–XVII вв.
ebooksa