Лицо доктора застыло, и Эми пожалела, что вообще упомянула имя подруги.
— Значит, и вправду хохмила. Я знала, что это неправда, — пробормотала она, пытаясь скрыть ложь за смущенной улыбкой.
— Одевайтесь, Эми. Утром увидимся.
59
Ночью пациентка жаловалась на боли в животе. Вызвали смотрительницу, однако та посчитала, что время для схваток еще не пришло. Пациентка приняла обезболивающее и была отправлена в постель. Просила разрешения увидеть Дэнни. В просьбе отказано.
8.00 — Самочувствие улучшилось. Позавтракала. Пациентку попросили совершить активную прогулку по коридорам лечебницы в целях подготовки к приближающимся родам.
10.00 — Проводит время в комнате досуга в компании с Эндрю и другими пациентами.
12.00 — От ланча отказалась, сослалась на тошноту. Отправлена в палату. Смотрительница Доусон оповещена.
14.00 — У пациентки отошли воды, начались родовые схватки. Переведена в процедурную в сопровождении смотрительницы и акушерки.
16.00 — Находится в процедурной.
18.00 — Находится в процедурной.
20.00 — Находится в процедурной.
22.00 — Находится в процедурной.
00.00 — Находится в процедурной.
60
Кровати, на которой Дженни родила ребенка, в палате уже не было. Когда-то она стояла в самом центре комнаты. В тот день ее отгородили от любопытных глаз плотными занавесями; над головой жужжала длинная трубка лампы дневного света. Смотрительница молча наблюдала, как доктор завел руки между бедер Дженни, совершая движения внутри ее влагалища, словно оно существовало отдельно от самой Дженни. Она закричала, но ей велели не глупить. Обычное дело, она не первая и не последняя. Все будет хорошо. Схватки напоминали толчки землетрясения; каждый толчок приближал ребенка к выходу в мир. Ей не предложили даже эпидуральной анестезии, и не потому, что могла последовать аллергическая реакция. Просто смотрительница считала, что тело женщины самой природой предназначено для деторождения и любое обезболивание — абсурд. Так что Дженни, роняя слезы, один за другим переживала приступы боли. Наконец в ее животе взорвался вулкан, и она закричала, призывая Дэнни. В тот день от ее воплей дрожали оконные рамы.
А теперь точно так же дрожит ее тело…
Дженни стояла в дальнем конце коридора первого этажа. Раньше здесь находились общие душевые и ванная комната. Ванная сохранилась, и сейчас ее дверь была открыта. В коридор, изгоняя едкий запах лилий, выплывал влажный пар, насыщенный мягким ароматом лаванды. Лилии, расставленные на подоконниках, уже перезрели и окрасились коричневым. Дженни проскользнула в одну из комнат, прикрыв за собой дверь. Воспоминания рвали ее сердце.