— Наша контрразведка ничего примечательного не докладывала.
— Надо всё пересмотреть. Где можно выйти с русскими на связь так быстро?
Сэшнс достал блокнот, чтобы переписать кое-какие данные.
— Может, совпадение? Невероятно, чтобы русские могли так быстро среагировать.
— И все молчащие агенты — тоже совпадение? Нас вскрыли.
— Хорошо.
В дверь постучали.
— Можно, сэр?
— Заходи. С мистером Сэшнсом вы вероятно еще лично не знакомы?
— Много слышал о вас, сэр.
— Надеюсь, хорошее.
— Это наш внутренний охотник на кротов. Всю информацию можно получить у него, и связь по нашему делу держать тоже с ним.
Вошедший протянул руку для рукопожатия.
— Олдридж Эймс[83]…
…
Тем временем, Мюрат Натирбофф находился в офисе генерального инспектора ЦРУ и врал, врал, врал…
Офис генерального инспектора — место скверное, хотя бы тем, что генеральный инспектор как бы расследует все, что происходит внутри ЦРУ и должен докладывать обеим комиссиям по разведке — и сената и конгресса. Генеральный инспектор неофициально считается третьим человеком ЦРУ после директора и ЗДО[84]. Но одновременно с этим он работает внутри ЦРУ и должен сохранять некую лояльность к тем, кто работает с ним, — иначе не оберешься неприятностей. С 22 января 1988 года эту должность в Лэнгли занимал Уильям Ф. Донелли.
Комната для допросов походила на полицейскую, хотя попросторнее и немного поуютнее, полиграфа в комнате на сегодня не было. Натирбофф мог обмануть полиграф, как и все оперативники его класса — но вряд ли обманул бы психолога. А с ним сегодня и разговаривала психолог — привлекательная дама средних лет, блондинка. Попросила называть себя Маршей и участливо смотрела. Это было ошибкой — Натирбофф был равнодушен к блондинкам-американкам средних лет. Он так до конца и не прижился в США.
— Вам удобно?
— Да, спасибо.