Самая грешная ночь

22
18
20
22
24
26
28
30

Но сегодня. Меня вновь тянуло туда обратно. Это было сложно объяснить. Казалось, что у меня помутился разум. Находясь с этим, совсем чужим для меня мужчиной, я представляла Ричарда. В этот момент мне становилось легче.

Заставив себя поговорить с женихом и попросив у него ещё несколько дней, я рванула по привычному за эти дни для меня маршруту.

На пассажирском сиденье лежали ароматные булочки с корицей. Посмотрев на них, улыбнулась.

— Я ненормальная. С катушек слетела… — улыбнувшись, приговаривала, стараясь внимательно следить за дорогой.

Сегодня я собиралась пить чай с самим дьяволом, но представлять при этом Ричарда. Это ли не сумасшествие?

Не хотелось анализировать своё состоянии. Не думать о том, что делаю.

Мне представилась возможность побыть несколько минут счастливой, и я не хотела её лишаться.

Глава 41

— Тебе не стоило беспокоиться, — Генрих встретил меня у ворот.

Он стоял там, будто знал, что я приеду.

— Мне не трудно, — улыбнулась ему, находясь в приподнятом настроении. — И я не с пустыми руками, — показала ему то, что прихватила с собой по пути сюда.

Улыбнувшись мне в ответ, той самой улыбкой, которой одаривал меня Ричард, мужчина принял из моих рук бумажный пакет.

В хижине мы вскипятили чайник и, налив себе бодрящий английский напиток, разместились друг напротив друга.

— Эмма, — произнесла я, делая глоток, обжигающего напитка. — Меня зовут Эмма.

В эту минуту между нами была непривычная лёгкость. Каждый из нас понимал, что лучше не затрагивать тем, способных омрачить нашу встречу.

И от этого было как-то спокойно.

Тишина… Потрескивающие в печи дрова и… он. Мой Ричард…

Смотрел, будто душу из меня хотел вытянуть. Своим взглядом высекал из меня искры, которые прежде был способен из меня выбить лишь Ричард.

Я поступала с собой жестоко, безрассудно, но не хотела прекращать.

На расстоянии вытянутой руки наслаждалась видом этого мужчины. Мысленно ласкала его своими руками. Меня тянуло к нему. Хотелось по-настоящему коснуться его израненного лица, но… разум предостерегал. Напоминал, что нельзя переступать эту черту, заигрываться.