— Красивое имя, — прошёлся бархатным шелестом по моему сердцу.
Вмиг помрачнел. Обхватив ладонями свою голову, тихо издавал протяжный стон.
— Ты в порядке? — заволновалась, смотря на него.
— Да, — ответил мне он, потирая виски. — Так бывает.
Генрих ненадолго задумался, погрузившись глубоко в свои мысли, а во мне зарождалась паника.
Только бы не вспомнил. Только бы не сумел этого сделать…
Боясь, что произойдет то, чего так страшилась, попыталась его отвлечь.
— Как собираешься жить дальше? — задала вопрос, желая услышать о его планах на будущее.
— Уеду, — без эмоций в голосе ответил он, поднимая на меня глаза. — Мне не нужно это состояние. Вообще ничего не нужно.
— Вот как? — удивилась его словам. — Не торопись. В прошлом ты был одержим богатством Фостеров. Всё вспомнишь и можешь потом пожалеть.
— Не пожалею. И перед своим отъездом хочу отдать все деньги Фостеров тебе.
— Ты спятил? — задохнулась я. — Мне ничего этого не нужно.
— Ты единственная, кто имеет права на эти деньги. Ты ждёшь наследника Фостеров. А мне, они ни к чему…
— Я против. Даже не желаю об это слышать, Генрих.
— Я сделаю так, как считаю нужным, Эмма. Завтра собираюсь встретиться с адвокатами. Перед отъездом оформить всё на бумаге.
— Мне это не нужно! — вновь повторила я с нажимом.
— Это для ребёнка…
На этом мне пришлось с ним попрощаться, потому как наш разговор снова выходил за рамки благоразумия и заставил меня разозлиться.
Всю ночь я размышляла над его словами. Складывалось впечатление, будто он всё решил. Причём не сиюминутно, а до того, как произошел наш с ним разговор.
Его подарок был заманчивым, и узнай моя мать о нём, ни за что не позволила бы мне отказаться. Мне же его щедрость доставит массу трудностей и недопонимания в лице моего жениха.