Организатором этих паломничеств стал епископ Мефодий (Кульман, 1902–1974). Он родился и вырос еще в России. После революции и Гражданской войны, как и многие, Кульман оказался в изгнании и большую часть жизни провел во Франции. В течение более чем сорока лет он являлся настоятелем небольшого приходского храма в Аньере, под Парижем, который назвал во имя Христа Спасителя, так как приход был создан в год сноса московского Храма Христа Спасителя («наш приход – это наше общее бревнышко на устроение многострадальной русской церкви»*). В 1953 г. о. Мефодий был возведен в епископский сан с титулом Кампанский и стал викарным архиереем при митр. Владимире (Тихоницком), а затем – архиеп. Георгие (Тарасове) – предстоятелях русского Экзархата в Западной Европе в составе Вселенского патриархата.
До Второй мировой войны будущий владыка Мефодий со своим духовником о. Сергием Четвериковым паломничал на Валаам. После войны Святая Земля с ее монастырями и храмами осталась, быть может, единственной нетронутой частью «старой России». Не это ли стало привлекать туда паломников из эмиграции, помимо того, что всегда связывало христиан со Святой Землей?
Первое паломничество было первым знакомством. В 1951 г. о. Мефодий примкнул к католической паломнической группе. Вместе с ним собралось ехать около десяти его прихожан, но из записавшихся вначале осталась в итоге лишь Е. И. Слезкина (в последующие годы – игуменья Ольга, настоятельница Покровского монастыря в Бюсси во Франции, 1915–2013), ставшая впоследствии главной помощницей вл. Мефодия в организации других паломничеств. По свидетельству очевидцев, прихожане о. Мефодия плакали, провожая его, поскольку не были уверены, что он вернется: в те времена Ближний Восток казался гораздо более далеким, чем сегодня. Путь проходил по морю, воздушного пассажирского сообщения между Европой и Ближним Востоком еще не было. Приплывали в Александрию, затем ехали через Иорданию, на территории которой до 1967 года находилась большая часть святых мест. Вместе с католической группой в 1951 году смогли посетить даже Галилею, входившую в состав Израиля. Впоследствии русским группам Галилея была недоступна из-за того, что у многих были «нансеновские паспорта», не признававшиеся государством Израиль.
Начал свое паломничество о. Мефодий с благодарственного молебна в Гефсимании, в русском монастыре. Это стало зачином его многолетних связей с русскими монастырями и Русской Духовной Миссией на Святой Земле. Отличительной чертой всех его паломничеств было то, что их участники ехали не просто молиться на святых местах, но являлись чуть ли не главными благодетелями русских обителей на Святой Земле. В свое первое паломничество 1951 г., как рассказывает мать Ольга, о. Мефодий «увидел эту бедность русских монастырей на Святой Земле, колоссальную бедность. И сказал, что надо скорей помогать, а для этого необходимо, чтоб весь русский народ ответил. И он ответил». Конечно, «весь русский народ» в тех условиях – это Русское Зарубежье. По возвращении во Францию о. Мефодий подал в газету объявление об организации паломничества на следующий год и о необходимости собрать помощь для русских монастырей. Летом 1952 г. состоялось первое паломничество в составе 28 человек, возглавляемое о. Мефодием. Паломничества устраивались до его смерти в 1974 г., за редким исключением каждый год, и количество участников постоянно возрастало. За двадцать лет (1952–1972) состоялось 18 паломничеств, и любопытно то, что все их участники были людьми «воцерковленными». Таким образом, целью этих паломничеств не было знакомство с христианством на месте его возникновения, как в первое время после обращения императора Константина или в постсоветское время. Они были неотъемлемой частью церковной жизни паломников. Вл. Мефодий считал, что каждому христианину надо хотя бы раз посетить те места, где проходила земная жизнь Спасителя. Вот что он писал о смысле паломничества в предисловии к своему небольшому путеводителю:
«Паломник не турист. Он едет на Святую Землю не посмотреть, а помолиться, поклониться, покаяться, духовно укрепиться, обновиться. Он помнит, что Св. Земля – земная родина Христа Спасителя, что здесь было Благовещение, Рождество Христово, Сретенье Господне, Крещение Господне, что здесь Господь Иисус Христос жил, учил, творил чудеса, совершил Тайную вечерю, здесь был предан Иудою, претерпел страдания, распятие, Крестную смерть. Здесь на Св. Земле было Его Воскресение, Вознесение на небеса, Сошествие Св. Духа.
На Святой Земле протекла и жизнь Матери Божией и было Ее славное Успение. Отсюда вышли на проповедь святые апостолы. Здесь пролилась кровь и первых мучеников за Христа.
Святая Земля – духовная родина всех христиан, Иерусалим – Святой Град, а Церковь Иерусалимская – мать всех церквей.
Со времени земной жизни Христа Спасителя прошло более 19 веков. Много событий пронеслось за эти годы над Св. Землей.
Много разрушено, много построено. Многое свидетельствует о любви ко всему, что связано со Спасителем. Каждое место, связанное с воспоминаниями о земной жизни Сына Божия, отмечалось, украшалось. Пусть эти украшения бывают грубые, безвкусные, наивные, но все они говорят: здесь был Господь, и мы, люди грешные, это отметили, сделали, что смогли и как сумели.
Конечно, за 19 веков многое на Св. Земле изменилось, но остались воспоминания, осталась та же земля, по которой Христос Спаситель ходил, те же небо, горы и долины, на которые Он смотрел.
Благоговейный паломник прикоснется на Св. Земле к совсем особому миру, память о котором останется с ним до конца его дней, и да поможет она ближе подойти ему к пониманию Священного Писания, освящая им свою повседневную жизнь»[20].
Первое паломничество 1952 г. было особенно сложным, поскольку небольшой группе из 28 человек выпало везти большое количество передач, предназначенных для русских монастырей на Св. Земле, к тому же путь еще не был освоен. Ехали на перекладных: от Парижа до Венеции на поезде, с пересадкой в Милане. Затем пароходом до Бари, к мощам святителя Николая, и далее – в Александрию. Как вспоминала одна из участниц того первого паломничества: «В Александрии, где пароход стоял сутки, не хотели пускать на берег паломников, особенно бесподданных, и лишь наутро это устроилось для беглого осмотра города. В Азии надо было предъявлять справку о прививке оспы и свидетельство о крещении: после войны арабы не впускали к себе ни одного еврея»[21]. Из Александрии надо было плыть в Бейрут, а оттуда уже посуху ехать в Иерусалим через Иорданию. Останавливались паломники Владыки Мефодия не в гостиницах, а в русской общине в Вифании.
Вифания была местом, где русских паломников по-настоящему ждали. Здесь они столкнулись с тяжелым положением русских монастырей на иорданской территории. Как вспоминала одна из паломниц: «Скудость русских монастырей велика. В школе нет электричества, проточной воды. Каждое утро сторож таскает ведра с водой на второй этаж здания, где поместились паломницы, для пополнения большой бочки, откуда по комнатам берется кувшинами вода для умывания. Железные кувшины текут, тазы помяты и заржавлены. Стульев не хватает, и их собирают по утрам в столовую, а на ночь снова разносят по комнатам, иначе некуда положить платье. Одежду повесить негде: в двери вбивают гвоздики. Простыни и полотенца паломников попросили привезти с собой».
Если в 20-30-е гг., в период Британского мандата, часть русских владений сдавалась в аренду английским учреждениям и выручаемые деньги как-то позволяли жить, то после 1948 г. русские монастыри и зарубежная Духовная Миссия оказались в очень тяжелом положении. Как продолжает та же паломница: «Тут довелось узнать, какая всюду нужда. Матушке Марии пришлось из-за недостатка пищи продать пианино, хорошие керосиновые печи и т. и. Послушницы-девочки искали в Гефсиманском саду дикие рожки, какую-то травку “хубези”, улиток после дождя – для пополнения скудного питания… В школе не хватало тетрадей, цветных карандашей, географических карт… Не хватало иголок, ниток, гребенок, не говоря об одежде и обуви. В Елеонском монастыре совсем не было общей трапезы: сестры пробавлялись на пол английского фунта в месяц и ведро воды в неделю»*. Удивительно, что в такой стесненной ситуации продолжалась не только общинная монашеская жизнь (ее «Мариино» служение), но и «Марфино»: и больница, и школа в Вифании продолжали свою работу. Владыка Мефодий старался, чтобы русские паломники участвовали в поддержании этих трудов. Помощь привозилась с каждым паломничеством или присылалась дополнительно. Вот как писала гефсиманская игуменья м. Мария в благодарственном письме Владыке еще в первые годы паломничеств:
«Ваше Преосвященство, Преосвященнейший Владыко,
Наконец пришли собранные Вами и Вашими сотрудниками и сотрудницами пожертвования в пользу наших Обителей, которые о. Архимандрит [о. Димитрий (Биакай)] распределил между нами по Вашим указаниям. Ваш дар так велик и так глубоко трогает сердце, что благодарность за него не вмещается в слова. На Вашу доброту и внимание, на эти действительно лепты “единой вдовицы” мы можем ответить только усердной молитвой к Богу за наших благодетелей.
Полученными суммами в первую очередь мы оплатим счета по продовольствию, потом сможем приобрести чувствительно не хватающие вещи детского обихода: белье, обувь и т. д. и наконец побаловать всех вкусными вещами перед началом Великого Поста.
Просим Милостивого Господа не отвергнуть наших горячих молений, принять наши немощные труды, не оставить в огорчениях и соединить всех в служении Ему Единому, укрепляя и оберегая Святую Соборную и апостольскую Церковь Его на самом месте Ее утверждения – во Св. Граде Иерусалиме, на Святой Земле.
Прошу для себя, всех сестер и детей Вашего – досточтимый и дорогой Владыка – архипастырского благословения и святых молитв.
гр. иг. Мария во Христе с сестрами.
ebooksa