В то время намерения московской стороны в отношении зарубежной РДМ не оставляли сомнений: «Впереди будет предстоять важный вопрос, – пишет о. Пимен патриарху в марте 1957 г., – полное отторжение у раскольников наших церквей, земель и вообще всего имущества путем судебным или иным путем, но в настоящий момент делать какие-либо капитальные шаги в этом направлении несколько преждевременно, ибо политические условия для этого мероприятия еще не созрели и даже, я бы сказал, в какой-то степени отдаляются» (с. 433).
Летом 1957 г. архим. Пимен вернулся в Москву и вскоре был назначен наместником Троице-Сергиевой лавры (там им был пострижен в монашество будущий митрополит Волоколамский Питирим). Его преемником на Святой Земле стал о. Никодим (Ротов), в будущем митрополит Ленинградский, один из виднейших церковных деятелей Русской церкви 60-70-х годов.
Будущий митр. Никодим (Ротов. 1929–1978) был одним из выдающихся русских епископов. Митрополит Ленинградский и председатель Отдела Внешних Церковных Сношений, он нашел пути противостояния церкви советской власти без видимого нарушения границ дозволенного. Участие Московской патриархии в международном экуменическом движении стало эффективным способом выживания во время хрущевских гонений. В его епархии не стало ни на один храм меньше, и он находил пути к сохранению духовных школ и поставлению новых епископов в такие времена, когда имелось указание властей не рукополагать новых епископов: советская власть думала взять церковь «кадровым измором». Многих из старых архиереев русской церкви и сегодня нередко называют «никодимовцами»: они были выдвинуты и воспитаны покойным Ленинградским митрополитом.
В феврале 1956 г. о. Никодим был назначен членом миссии в Иерусалиме, а с 1957 по 1959 г. являлся начальником московской РДМ. «Регулярно все время совершаются богослужения, – писал о. Никодим в Москву, – как это бывает у нас, когда два священника обслуживают четыре храма: в Иерусалиме литургия бывает неопустительно, в Яффе в воскресные дни попеременно или литургия, или молебен с акафистом. В Хайфе богослужение бывает через воскресенье. Стараемся и в Горнем совершать регулярные богослужения, но это не всегда удается» (с. 498).
В Иерусалиме о. Никодим занимался не только текущими делами миссии: он интересовался также историей РДМ и работал в архивах. Если о. Киприан (Керн) готовил в Иерусалиме книгу об о. Антонине (Капустине), которую окончил и издал после отъезда, то о. Никодим написал в годы своего пребывания на Св. Земле «Историю Русской Духовной Миссии в Иерусалиме» и в 1959 г. был удостоен за нее степени кандидата богословия в Ленинградской Духовной Академии.
В марте 1959 года, по возвращении в Москву из Иерусалима, он был назначен заведующим канцелярией Московской патриархии, а 1960 г. – рукоположен во епископа.
После о. Никодима (Ротова) начальником московской РДМ в 1959–1961 гг. являлся о. Августин (Судоплатов, 1912–1979). У него была биография одного из самых загадочных начальников Русской миссии Московского патриархата. Он принял монашество и был рукоположен в возрасте 43 лет, до этого занимая должность директора школы в Астрахани. В войну служил кадровым офицером. Уже на следующий год после пострига о. Августин был возведен в сан архимандрита и назначен наместником Псково-Печерского монастыря – в годы, когда в монастыре было немало вернувшихся на родину русских эмигрантов. Пробыв три года наместником монастыря, он стал начальником РДМ. Главным его делом на этом месте была подготовка второго паломничества патриарха Алексия (Симанского) на Ближний Восток и Святую землю, которое состоялось в ноябре-декабре 1960 года – в разгар хрущевских гонений на Церковь. После этого архим. Августин пропадает из поля зрения церковного служения почти на десять лет – с тем, чтобы в 1970 году возникнуть вновь в качестве наместника Троице-Сергиевой лавры. Наместником его назначили сразу после смерти патриарха Алексия (предыдущий наместник был возведен в архиереи), и на этом посту он оставался все время, пока в лавре проходил Поместный собор, на котором был избран новый патриарх Пимен.
За два года своего наместничества о. Августин жил в лавре недолго: считается, что он находился где-то неподалеку на даче. Скончался в Астрахани в 1979 г.
Из того, что получилось создать в Московской миссии в 1960-е годы, в первую очередь стоит отметить небольшой храм св. Марии Магдалины в галилейской Магдале, на ее родине. Он был создан трудами начальника миссии архим. Никодима, в последующем – митроплита Харьковского, для того, чтобы не лишиться участка при строительстве дороги вокруг Галилейского озера. Уже в наше время храм был расписан московским иконописцем Ярославом Добрыниным – тем самым, который расписал также новый храм Покровского монастыря в Бюссии во Франции.
«Апельсиновая сделка» 1964 года
Если до революции «русская Палестина» росла, покупались новые участки и строились новые храмы, то в послереволюционное время, особенно после 1948 года, участки стали все чаще продавать. Иногда это были нерентабельные участки или те, которые по каким-либо причинам было невозможно использовать. Попыткой настоящего «демонтажа» русских имуществ на Святой Земле стало соглашение советского и израильского правительств в октябре 1964 г. Эту договоренность историк Н. Н. Лисовой назвал «апельсиновой сделкой», поскольку часть платы за продажу десятков объектов русской недвижимости и земельных участков Советский Союз предпочел взять апельсинами.
Соглашение готовилось давно. Еще в мае 1923 г. Советский Союз предпринял первую попытку забрать себе русскую собственность на Св. Земле: советский дипломат Леонид Красин в письме Британскому МИДу ссылался на декрет 1918 г. о национализации в Советском Союзе собственности всех религиозных организаций. Собственность Русской церкви за границей ждала та же участь, которая постигла церковную недвижимость в России во время коммунистических гонений. Англичане отвечали на это, что даже по Османскому праву никакие земли, приобретенные для религиозных или благотворительных нужд, не могут быть использованы для каких-либо других целей: всем был очевиден атеистический настрой Советского государства.
Таким образом, в 20-30-е годы попытки СССР забрать себе русскую собственность на Святой Земле не увенчались успехом. После войны Советский Союз перешел к другой тактике: по возможности достигать своих интересов через русскую церковь Московского патриархата, которая находилась под контролем советских властей. Вся русская недвижимость на территории государства Израиль была передана израильскими властями новообразованной «Русской Православной Духовной Миссии Московской Патриархии в Палестине», и в течение долгого времени советские власти убеждали и церковь, и израильтян, что у русских владений на Святой Земле «хозяин здесь – Советское государство» (из дневников о. Пимена (Хмелевского), с. 250).
Отношения Советского Союза и Израиля быстро стали портиться: вопреки ожиданиям СССР, Израиль не пошел по пути стран «социалистического блока», а стал искать союзников на Западе. В ходе арабо-израильских войн Советский Союз все активнее принимал сторону арабских стран. Синайская кампания 1956 г. завершилась временным отзывом советского посла, а Шестидневная война 1967 г. и победа в ней Израиля положила конец дипломатическим отношениям между двумя странами: они возобновились лишь в 1991 г.
К Шестидневной войне обе стороны долго готовились. Для арабских государств это был шанс уничтожить Израиль, отомстив ему за поражение 1948 г. Для Израиля война должна была стать подтверждением права на существование и по возможности, расширением границ до более безопасных: до 1967 г. израильский парламент находился буквально на расстоянии одного выстрела от Иордании. Конечно, Советский Союз, вооружавший арабские армии, знал о готовящейся войне заранее. Была очевидна вероятность того, что после войны Израиль перестанет считать русскую собственность на своей территории советской и вернет ее прежним владельцам – Русской Духовной Миссии и Палестинскому Обществу, или же просто реквизирует. Опасаясь такого развития событий, Советский Союз вступил в переговоры о крупномасштабной продаже русской собственности. Интересно, что переговоры велись не от лица миссии Московского патриархата или Палестинского Общества. В соглашении 1964 г. первым делом было подчеркнуто: «…правительство СССР объявляет, что оно является единственным собственником имущества, перечисленного в списке и плане». В будущем именно эта строчка позволит Русской Зарубежной церкви оспорить в суде законность «апельсиновой сделки»: советское правительство продало то, что ему никогда не принадлежало. В 1964 году завершились многолетние хрущевские гонения на церковь, и активизация попыток продать русское имущество именно в это время вписывалась в данную политику. Сохранение церковного русского имущества на Святой Земле было не только экономически нерентабельно для Советского государства в период, когда не было ни паломников, ни благотворительной деятельности, но и идеологически неуместным.
Итак, сделку о продаже Израилю 22 объектов недвижимости заключили в Иерусалиме 7 октября 1964 г. Договоренность подписал посол СССР в Израиле Михаил Бодров, министр иностранных дел Израиля Голда Меир и министр финансов Израиля И. Сапир. Министром иностранных дел СССР в то время был А. А. Громыко. И. С. Хрущев к тому времени уже находился «на отдыхе», а ровно через неделю был отправлен в отставку на пленуме ЦК КПСС 14 октября.
Продаже подлежали в первую очередь имущества Православного Палестинского Общества – российской общественной организации, но и некоторые участки Русской миссии тоже. По соглашению советского и израильского правительства было продано 22 объекта недвижимости общей площадью около 167 тысячи кв. метров за 3,5 млн израильских лир ($ 4,5 млн). Среди прочего были проданы дореволюционное здание Российского генерального консульства, дом русской больницы в Иерусалиме, Мариинское, Елизаветинское, Николаевское и Вениаминовское подворья в Иерусалиме, Сергиевское подворье в Назарете, несколько участков в Хайфе, Афуле, Эйн-Кареме и Кафр-Канне. Эти $ 4,5 млн Израиль должен был выплатить в течение двух лет (расчет был очень тонкий: новая арабо-израильская война началась через три года). Треть должны были выплатить в валюте, а две трети – положить на счет на имя Банка для внешней торговли СССР: на эти деньги СССР собирался покупать израильские товары – в первую очередь текстиль и яффские апельсины.
Итак, «апельсиновая сделка» 1964 г. стала результатом попыток Советского государства доказать свое право собственности на русское имущество, значительная часть которого была немедленно продана. В 1985 г. Русская Зарубежная церковь доказала в израильском суде нелегитимность «апельсиновой сделки» и получила большие отступные, но утраченные дома и земли вернуть уже не смогла. Продажа русского имущества на Святой Земле стала в каком-то смысле одним из последних актов хрущевского гонения на церковь 1958–1964 годов.
В качестве некоторого «оправдания» апельсиновой сделки можно сказать, что в те годы у Московской миссии все равно не было возможности использовать проданные русские владения: паломники из СССР не ехали и никакой деятельности Московская миссия не вела. Наверное, многие думали, что так будет всегда. При этом ни одно храмовое здание продано не было. Сделку заключили перед войной, в результате которой дипломатические отношения СССР и Израиля прекратились. Так что для советской стороны это было попыткой получить «хоть что-то» перед полным разрывом отношений. Впрочем, благодаря Шестидневной войне и изменению советско-израильских отношений владения Русской Зарубежной церкви и ППО в Иордании остались в неприкосновенности: после 1967 г. они оказались на израильской территории, но уже никто не собирался передавать их советскому правительству.
Ниже приводим полный текст Соглашения 593 – главного документа «апельсиновой сделки».