Аликс ничего не знала, и я ей рассказал о случившемся. […] На Татьяну оно произвело сильное впечатление, она много плакала, и обе плохо спали.
Бедный Столыпин сильно страдал в эту ночь, и ему часто впрыскивали морфий. […]
Вернулся в Киев 3 сентября, вечером, заехал в лечебницу, где лежал Столыпин, видел его жену, которая меня к нему не пустила. 4 сентября поехал в 1-ю Киевскую гимназию — она праздновала свой 100-летний юбилей. Осматривал с дочерьми военно-исторический и кустарный музей, а вечером пошел на пароходе «Головачев» в Чернигов. В реке было мало воды, ночью сидели на мели минут 10 и впоследствии всего этого пришли в Чернигов на полтора часа позже. Это небольшой городок, но так же красиво расположенный, как Киев. В нем два очень древних собора. Сделал смотр пехотному полку и 2000 потешных, был в дворянском собрании, осмотрел музей и обошел крестьян всей губернии. Поспел на пароход к заходу солнца и поплыл вниз по течению.
6 сентября в 9 час. утра вернулся в Киев. Тут на пристани узнал от Коковцова о кончине Столыпина. Поехал прямо туда, при мне была отслужена панихида. Бедная вдова стояла как истукан и не могла плакать; братья ее и Веселкина находились при ней.[…]
Приехали сюда 7 сентября.[…]
На следующий день, 8 сентября, сделал смотр Черноморскому флоту и посетил корабли: «Пантелеймон», «Иоанн Златоуст» и «Евстафий». Последние два совсем новые. Действительно, блестящий вид судов и веселые, молодцеватые лица команд привели меня в восторг, такая разница с тем, что было недавно. Слава Богу!
Всего на рейде стоит: 6 броненосцев, 2 крейсера, 20 больших миноносцев и 2 транспорта. В этом составе эскадра обошла все Черное море и также заграничные порты.[…]
Утром ездил с детьми к обедне на братское кладбище, которое теперь приведено в большой порядок благодаря комитету севастопольской обороны Сандро и его помощника ген. Зайончковского. […]
Я нахожусь в переписке с Коковцовым относительно будущего министерства внутренних дел. Надо, чтобы вновь назначаемый знал хорошо полицию, которая сейчас в ужасном состоянии. Этому условию отвечает государственный секретарь Макаров; он был товарищем при Столыпине и год тому назад составил законопроект о полиции. Я еще думаю о Хвостове, бывшем вологодским губернатором, теперь он в Нижнем. Не знаю, на ком остановиться. Теперь пора кончать.
Христос с тобою! Крепко обнимаю тебя, моя дорогая мама. Поклон всем.
Письмо Государя Императора Николая Александровича матери, вдовствующей Императрице Марии Феодоровне. // Российский Императорский Дом. Дневники. Письма. Фотографии. М., 1992. С. 81–83.
Дневник Государя Императора Николая Александровича. // ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Ед. хр. 257.
Там же.
Там же.
Там же.