Мы долгое время хранили молчание. Она сидела, уставившись на свои руки, сложенные на столе. Мне надо было сказать ей еще кое-что, то, что она обязательно должна была услышать. Я поерзал на стуле и подался к ней, накрывая ее руки своими ладонями.
– Посмотри мне в глаза.
Она помедлила, но все же послушалась.
– Прости меня, Принцесса. За все прости. За то, что причинил тебе боль. За то, что бросил. За то, что меня не было с тобой, когда ты проснулась. За то, что не был с тобой все это время.
Обри закрыла глаза. Ее лицо исказила гримаса боли, и я ненавидел себя за то, что был ее причиной. Мне так безумно хотелось обнять Обри и прижать к груди, но я этого не сделал. Я уже проявил достаточную настойчивость, и давить не нее дальше было бы крайне эгоистично с моей стороны. Мое сердце гулко стучало в груди. Когда Обри снова открыла глаза, то уставилась на наши соединенные руки – и на кольцо, которое я все еще носил на пальце. Мое обручальное кольцо.
На ее глазах показались слезы.
Повисшее молчание было сущее пыткой.
– Мне так жаль, что тебе с Адель пришлось пройти через этот ад, – в конце концов произнесла она хрипловатым от волнения голосом.
– Мне тоже. Мне хочется оставить все это в прошлом и просто продолжать жить.
И снова наступило молчание.
– Я уже была почти счастлива. Ричард сделал меня счастливой.
Сердце наполнила невыносимая боль.
Между тем Обри продолжала:
– Мне нужно время, чтобы все осознать. Я провела два года, ненавидя тебя.
– Я понимаю.
Позволь мне все исправить, Принцесса!
– Как долго ты намерен оставаться в городе?
До тех пор, пока ты снова не станешь моей.
– У меня пока нет конкретных планов на жизнь. Но я все же работаю над одним проектом.
От этих слов уголки ее губ слегка изогнулись в улыбке, но Обри очень быстро снова приобрела серьезный вид.