Кузнецовы посмотрели на статуэтку. Румянец на лице Марии Терентьевны сменился бледностью. Её отец и дядя, поочерёдно взяв фигурку в руки, изучили. Анисим Яковлевич поставил «жениха» на стол.
Никита спросил:
– Может, их привёз кто-то вместе с Анисимом Яковлевичем с гжельского завода?
– Да некому их привозить. Один я приезжаю.
Кузнецов-младший начал хмуриться, ещё не понимая, к чему ведёт свой разговор странный гость. Старший брат тоже смолк, а затем медленно произнёс:
– Никита Никитич, это что же ты такое говоришь? Агашек-то находили как раз после того, как Анисим у меня бывал. Уж не брата ли ты обвинить хочешь?
– Я, господа, на факты смотрю. Мы убийцу здесь ищем, а роспись на женихах совсем не дулёвская.
– Факты, говоришь, – Анисим Яковлевич говорил спокойно, но было видно, что он всё больше и больше распаляется. – Ну, пойдём посмотрим на факты твои. Вон она, повозка моя, во дворе стоит. «Женихов» я привёз, говоришь. Ну, пойдём посмотрим на «женихов» этих. Пойдём, пойдём, раз факты.
Кузнецов-младший встал из-за стола и, приглашая брата и Никиту, направился к двери. Мария Терентьевна пошла вслед за мужчинами.
Во дворе, подойдя к своей повозке, Анисим Яковлевич открыл дорожный сундук, стоящий на ней.
– По науке, говоришь, – он яростно смотрел на Никиту, – вот, смотри, на науку свою.
Анисим Яковлевич резко выдернул из сундука кусок плотного сукна, который укрывал находившиеся в нём вещи. При этом движении что-то небольшое бело-синее вылетело из ткани и упало на землю рядом с повозкой.
В пыли, прямо под ногами подошедшей Марии Терентьевны, лежал фарфоровый «жених». В наступившей тишине Никита наклонился и поднял статуэтку. В его руках были две одинаковые фигурки.
Братья Кузнецовы смотрели друг на друга.
– Анисим… Да как же… Да зачем?
– Господа, успокойтесь. Очевидно, что Анисим Яковлевич про фигурку в своём сундуке ничего не знал.
– А кто знал? Никита Никитич, мы же своими глазами всё сейчас видели? Это же из Гжели поделка. Или Анисиму её в Новохаритонове в дорогу положили? Анисим, может, расскажешь?
– Господа, я расскажу.
Сказав это, Никита достал из кармана носовой платок, взял одного из «женихов» и, завернув в платок, положил на ступеньку крыльца и с силой ударил по нему лежащим рядом камнем. Послышался звук раздавленного фарфора. Братья Кузнецовы вопросительно смотрели на Никиту. Развернув платок, он положил осколки перед ними. Мария Терентьевна побледнела.
– Посмотрите, внутри статуэтки, там, где она плохо обожжена, глина белого цвета. А на гжельских заводах в неё специальную примесь добавляют, чтобы потом синий колор хорошо ложился. Необожжённые места красные получаются, почти коричневые. Так Анисим Яковлевич?
ebooksa