По выражению лица Генриха было видно, что это уведомление он принимал с благодарностью.
– Это неплохая мысль, – сказал он, – Пибрак пусть ревностно работает над выработкой мне у панов сенаторов милостивого позволения на распоряжение моей особой, а мы тем временем постараемся обойтись без позволения.
Пибрак стоял задумчивый.
– Одно мне важно, – отпарировал он, подумав. – Побег всегда немного опасен. Что за нами пустятся в погоню, не подлежит сомнению. А что если короля на польской земле догонят?
Вилекье возмутился.
– Догнать нас не могут, – воскликнул он. – Всё дело должно так уложиться, чтобы не заметили, прежде чем мы не перескачем границу. Обдумаем до неё самую короткую дорогу… можем расставить коней.
Генрих усмехнулся.
– Не имею ни малейшего опасения, – отозвался он, – ежели Вилекье и Суврей возьмут это на себя. – Много на это нужно времени, чтобы всё приготовить? – добавил он, оборачиваясь к первому.
– Двух или трёх дней хватит, – сказал Вилекье смело. – Я и Суврей не потратим ни часу. Ещё сегодня ночью поедем к Седерину.
– Смотрите, чтобы заранее не забили тревогу, – воскликнул Пибрак.
– Седерин – человек верный, – сказал Вилекье, – можно на него положиться.
А на его ловкость? – спросил король.
– Также, – рассмеялся Суврей. – Глядя на него, никто бы в хитрости и разуме этого тучного мясника не заподозрил, и однако…
Бельевр, который до сих пор слушал молча, приблизился медленными шагами.
– А ты что скажешь на это? – спросил король.
– Ничего, кроме того, что для меня особа вашего величества очень дорога, чтобы за неё не бояться. Поэтому желаю всё хорошо рассмотреть и взвесить более или менее. Я знаю поляков.
– Я льщу себе, что и я их по крайней мере так же хорошо знаю, как вы, – отозвался Пибрак. – Они импульсивные, боялся бы их и я, если бы не были так добродушны, так легковерны, что их всегда на слова ловко взять можно. Спросите епископа Валенции, что им обещал и на что уговаривал. Такие по-детски доверчивые, что верят во всё, кто что им скажет.
– Но обманутые и возмущённые, – прибавил Бельевр, – не знают меры вспыльчивости. Сейчас это Зборовские.
Остальные французы молчали, эта оценка польского характера, в грубых чертах, была довольно точной, никто не мог его ни в чём упрекнуть.
– Побег короля, без сомнения, – прибавил Бельевр, – приведёт их в отчаяние. Будем говорить правду, король имеет уже много неприятелей, умножит он их число. Польшу надобно считать потерянной.