Кроме того, в сердце Генриха ненависть к французским гугенотам перелилась на протестантов. Деятельный во время резни святого Варфоломея, пролитой кровью он был ещё тесно связан с делом католиков. Зборовские представлялись ему противниками.
Едва начинался день, когда пан Самуэль доспехи, коня и всё своё снаряжение на турнир, хотя бы на жестокий, уже готовил и собирал себе кучку товарищей, которые бы тем же запалом, что и он, были оживлены.
Он хорошо знал, что в турнире мало кто с ним мог меряться. Он имел силу, ловкость, но, прежде всего, ту ярость борьбы, которая противнику вздохнуть и опомниться не даёт.
Принцесса Анна пошла со своим двором на пепел в костёл, а, возвращаясь после мессы, застала тут давнюю свою подругу и хорошую знакомую, которую помнила ещё Катериной Мацеёвской и которая сегодня носила имя Ваповской.
Она пришла прямо с мессы поклониться Анне и привела ей своего сыночка. Двух таких имела.
Красивое и дивно спокойное лицо отличало пани Ваповскую. Она так слыла девицей из набожности, что подозревали её в намерениях вступить в монастырь. Позже выданная за Анджея Ваповского, который был её достоин, счастливая с ним, не забывала о Боге. Она и сейчас была известна великим религиозным рвением, примером, какой давала исполнением обязанностей.
Мило смотрели на эту пани на дворе Анны, и принцесса приветствовала её сердечным окриком, потому что они давно друг с другом не виделись.
Ваповские из своих Радохониц только что на коронацию прибыли.
Ваповская перед принцессой хотела похвастаться сыночком. Был он как раз того возраста, что и сын Екатерины, королевы шведской, Сигизмунд, которого Анна очень любила – он напоминал ей шведского королевича.
Принцесса нагнулась к нему, целуя и благословляя, а невольное воспоминание Зысия сильно её разволновало.
Часто, часто уже приходило ей на ум, что, умирая бездетной, этого ребёнка сестры она приберёт себе за собственного и ему после себя оставит наследство.
Непостоянные теперешние надежды, самой себе навязанные, стёрли немного Зыгмуся, а вот судьба как бы принесла ей предостережение и указку, куда нужно было обратить своё сердце, чтобы не испытать разочарования.
Нагнувшись над головкой маленького Ваповского, сама не знала почему, как оросила её слезами.
Пани Ваповская тем временем говорила о своём счастье, о муже, о детях, о жизни, какую спокойно вела в деревне.
– Я должна была, – говорила она инфантке, – сопровождать мужа, потому что ему надлежит послушание, а он хотел взять меня с собой, но как же меня этот шум и говор людей, и эти чужие лица почти пугают. С радостью возвращусь в Радохоницы.
– А я, – сказала грустно принцесса, – видишь, моя Кася, среди этого шума и говора должна жить.
– Брат мой Бернард говорил, – отозвалась Ваповская, – что Бог каждому состоянию даёт особенную милость. Вы, милостивая моя принцесса (Анна зарумянилась) предназначены жить в этом огне и Бог даст вам выносливость саламандры.
– Моя Кася, – вздохнула Анна, – верь мне, и я не чувствую себя созданной для этой жизни. Тяготит она меня.
– Пока счастливо не увенчается браком и короной, – прервала пани Ваповская. – Все видят, что это иначе закончиться не должно и не может.
Анна опустила глаза, губы её задрожали, не отвечала ничего.