При ней Мациёвские, Ваповские Тенчинские, родные, приятели, родственники, все враги Зборовских.
Процессия не идёт ни в костёл, ни на кладбище – в замок, в Вавель, к королю, требовать справедливости рядом с останками убитого.
У кого взялась эта дерзкая и пугающая мысль? Кто её подал? Никто. Ваповская встала у гроба и смелым голосом указала:
– В замок, к королю с его прахом, мы не уедем, пока нам правосудие не будет отмерено.
Приказ объял всех дрожью, но огонь заполыхал потом в сердцах друзей.
– В замок с останками! В замок!
Глаза блестели от слёз и от огня… поглядывали друг на друга.
Кортеж при медленном пении псалмов тянулся нога за ногой, чтобы народ видел убитого, чтобы труп пробудил месть, а вдова жалость.
И сбежались толпы, и шли, как кто стал, за шествием аж до замковых ворот, а кто мог протиснуться, на двор.
Король как молнией был поражён, видя эту длинную шеренгу людей в чёрном, торжественно тянущуюся под галерею, с этой вдовой и сиротой.
Генрих побледнел, испуганные французы смешались,
Тенчинский вёл вдову к королю, служба взяла гроб на плечи, желая его внести в залу, когда сделался ропот и король поспешил выйти, ещё весь дрожащий, с непокрытой головой, грустный и в душе гневный.
Делали его при народе виновным. Этот труп объявлял о некомпетенции, о задержке меры справедливости. Зборовский до сих пор ходил свободный и насмехался этим над своей жертвой.
Выступил перед останками Станислав Мацеёвский с мучительной, жалобной, волнующей речью. Послышались стон и плач.
Вдова нашла голос, припадая к ногам пана и умоляя о мести за эту невинную жертву. Потом говорил Тенчинский.
Смешанный король клал руку на сердце, лепетал что-то непонятное, обещал. Лицо его то бледнело, то краснело, ноги под ним дрожали. Вид этого жёлтого трупа пронимал его ужасом, он не смел на него взглянуть.
Едва король умыкнул, каштелянова с ребёнком пошла к Анне. Принцесса уже вышла ей навстречу и, положив руки на плечи вдовы, задыхалась от рыданий.
Сердце ей говорило, что, может, именно с Ваповским она должна была похоронить и надежды на собственное счастье.
Они стояли так долго, молча и рыдая, пока Тенчинский с Мацеёвским не взяли ослабевшую под руки и не проводили назад к каретам, семь штук которых сопровождало вдову в замок.
Спустя какое-то время шествие и труп вернулись назад к галереям.