Разные судьбы

— Это у него бывает, — заговорщицки подмигнул Колосову Валерий, не обращая внимания на его враждебный взгляд.

— Ну ладно, ребята, — устало вздохнул Владимир Порфирьевич, — вы разговаривайте, а я до дому. Надо отдохнуть немного. А завтра будем разбираться, что вы натворили на паровозе.

Но лишь только начальник депо отошел, «друзья» кинулись друг от друга в противоположные стороны.

«Жаль, что помешали, — сетовал Колосов, — надо бы ему как следует подвесить. Но ничего, не последний день живем. Обвинят Круговых — легко от меня не отделается».

На следующий день в красном уголке депо собрались почти все свободные от работы бригады. Оперативное совещание железнодорожников по разбору аварийных случаев похоже на товарищеский суд. Выступали на них все желающие, хотя судьбу обвиняемого решают члены комиссии, назначенные начальником отделения дороги. Как правило, решение оперативного совещания утверждается руководством. Найдет комиссия нужным отдать под суд или лишить прав управления паровозом и сядет машинист на скамью подсудимых или на долгое время простится с паровозом.

За спиной Сергея Александровича расположилась бригада Избякова, которая пришла в полном составе. Техническим экспертом был назначен Сорокин. Геннадий Федорович неторопливо подошел к фанерной трибуне, выложил из портфеля несколько отпечатанных на машинке листков, рядом положил свой неизменный блокнот.

— Успел досконально подготовиться, — заметил Савельев.

— А блокнот ему зачем? — поинтересовался кто-то.

— Ничего ты не понимаешь. В этом блокноте все грехи людские числятся, на каждую душу в отдельности. В нем вся сила нашего инженера. Как, скажем, у черта хвост. Отруби ему этот самый придаток и он превратится в обыкновенную овечку.

В зале засмеялись. Сорокин откашлялся, терпеливо ждал тишины.

— Товарищи! — наконец начал он. — Мне было поручено расследовать аварию, случившуюся на паровозе Круговых. Как специалист, я досконально, безо всякого, так сказать, пристрастия изучил все причины, сопутствующие вышеупомянутому случаю.

Любимое слово вызвало новую волну смеха. Кто-то спросил:

— А вы досконально не получали инструкций от вышестоящих?

Председательствующий Гусев постучал карандашом по столу:

— Товарищи, не перебивайте докладчика, — крикнул он, вытирая платком красное от напряжения лицо.

Сорокин говорил около часа. Говорил однотонно, словно читал назубок заученную лекцию.

— Таким еще царь Петр указ заготовил, — не унимался Савельев: — «Повелеваю господам-сенаторам речь держать токмо своими словами, дабы дурь каждого ясна была».

— Случай сам по себе не может быть случайным, — говорил Сорокин. — Он — следствие связанных между собой факторов. Круговых опытный машинист. Получив орден, зазнался, возомнил о себе и оторвался от коллектива. Он болеет только об одном: как бы не потерять свою славу.

Время от времени Сорокин через плечо поглядывал на президиум и, встречаясь со взглядом начальника, выдавливал скупую доброжелательную улыбку. Потом снова поворачивался к паровозникам и дарил им остаток этой улыбки.

— Другая, не менее важная причина, породившая эту аварию… — инженер неожиданно, на удивление всем, повысил голос. — Не меньше старшего машиниста виноват начальник депо. Да, товарищи! Почему товарищ Зорин допустил, что его начали подменять в руководстве паровозным парком? Не хватило силы противостоять бывшему авторитету? На дороге упразднили политотделы, чтобы укрепить единоначалие, а у нас получается наоборот.