Еврей усмехнулся.
— Вы не верите в Скалу? Есть о ней всё-таки предания, несомненные.
— Но птичьи кости?
— Что мне там кости! Всё глупость! Достаточно того, что птица, состоящая из мяса и костей, летает; поэтому человек летать должен и будет. Нужны ему только крылья в б
— А где же сила, чтобы ими двигать? — спросил еврей.
— Сила? Силу можно искусственно удвоить, утроить!
— Ну! Почему же не делаете крыльев?
— Давно их делаю…
— Но их не пробовали?
— Не готовы! Всё сам должен делать. Всё! Перья ощипывать, перья подбирать, кости тесать, складывать, пружины вставлять, жизни моей не хватит и на одно крыло.
Еврей по-прежнему улыбался, но так незначительно, что Пудловский, весь занятый своей мыслью, не мог заметить его улыбки. Скорее, веря в то, что еврей разделяет его убеждения, он всё запальчивей объяснял прогресс своей странной работы.
— Если бы я мог получить перья Скалы! А! Отдал бы полжизни. Их строение лучше бы объяснило мне о крыльях для человека.
— Почему не отправитесь в дорогу за ней? — спросил Хахнгольд.
— Шутишь, рабби? Я шуток не люблю, идите отсюда, вы меня не понимаете.
И хотел открыть дверь, когда еврей взял его за руку.
— Послушай меня, мастер, я тебя о чём-то хотел спросить.
— Ну, о чём?
— Об одном из твоих жаков.
Пудловский презрительно сплюнул.
— О котором же из этих шутов?