Стражи Ирия

Соратники на экскурсию не рвались. Инга вновь стала канючить, что им лучше всего покинуть город, Владик помалкивал, но его полный дикого ужаса взгляд был красноречивее любых слов. Да и самого Цента не больно-то тянуло к месту загадочного строительства. Он небезосновательно опасался, что темные боги могут быть где-то там, а сталкиваться с ними, не имея при себе волшебной секиры, было бы в высшей степени неразумно. Но уйти из города, не выяснив, по сути, ничего, он не мог. Нужно же узнать, что затеяли силы зла, и, уже исходя из этого знания, разработать какой-нибудь хитрый план.

– Идемте, – сказал спутникам Цент. – Не паникуйте и не отсвечивайте. Очкарик, убери с лица это ужасное выражение суицидальной обреченности. Оно подрывает нашу безупречную маскировку.

Чем ближе они подходили к грандиозной стройке, тем меньше уцелевших зданий видели вокруг. Когда-то здесь располагался жилой микрорайон, но подчиненные темной силе рабы практически сравняли его с землей. Здания разрушили полностью, а кое-где разрыли и разобрали фундаменты. На месте жилого массива теперь простерся покрытый строительным мусором пустырь, испещренный следами гусеничной техники, на котором, тут и там, зияли пустые котлованы.

Автомобили, груженные песком, щебнем, бетонными блоками и плитами, стекались к гигантской стройке со всех сторон, подобные муравьям, волокущим разное добро в свой муравейник. К ним добавились цистерны, везущие некую жидкость, скорее всего – воду. Ветер гонял по пустырю едкую цементную пыль, которая охотно забивалась в легкие, вызывая приступы удушливого кашля. Местные труженики, очевидно, мало заботились о своем здоровье, точнее, их здоровье не заботило нанимателей. А вот Цент себя берег, потому оторвал от рубахи Владика рукав, и стал дышать чрез него, пытаясь, таким образом, уберечься хоть от какого-то количества пыли.

– Это место будто сама преисподняя, – заметила впечатлительная Инга.

– Нет, в преисподней все по-другому, – со знанием дела возразил ей Цент.

Девушка с любопытством посмотрела на Цента, желая, видимо, выяснить, откуда тот имеет подобного рода познания. На этот невысказанный вопрос ей мог бы легко ответить Владик. Страдательный программист ничуть не сомневался в том, что его добрый друг Цент является частью темных сил, и частью немалой. Неудивительно, что он так хорошо осведомлен о преисподней. Наверняка или вылез оттуда непосредственно, либо имеет там близких родственников, к которым ездил в гости во время летних отпусков.

По мере приближения к строке, ее масштаб казался все боле и более грандиозным. Десятки подъемных кранов окружили объект со всех сторон. Несся несмолкаемый шум, в однородную массу которого сливались все многочисленные звуки. В какой-то момент этот шум стал так оглушителен, что разведчики перестали слышать друг друга, и приходилось переходить на крик, чтобы слова достигли ушей собеседника. Впрочем, говорить особо было не о чем.

На подступах к объекту пришлось удвоить осторожность и внимательно смотреть по сторонам, под ноги, и наверх. Здесь кипела самоотверженная коллективная работа, усугубленная полным пренебрежением нормами техники безопасности. Сотни миксеров непрерывно замешивали бетон, подъемные краны, не останавливаясь ни на мгновение, цепляли блоки, плиты, пучки арматуры, строительные леса или корыта с раствором, и подавали все это куда-то вниз. Отсюда возводимый объект еще не был виден, поскольку, как вдруг с оторопью осознал Цент, располагался он ниже уровня земли.

Пройти сквозь эту огромную стройплощадку оказалось непросто. Повсюду сновали люди, что-то делали, что-то куда-то тащили, разгружали прибывающие автомобили. Над головой то и дело проносились стрелы кранов, и груз, транспортируемый ими, подчас был закреплен настолько халтурно, что даже Цент, далеко не стропальщик, морщился и поспешно отбегал в сторону, дабы не поймать на голову бетонный блок или корыто с раствором.

Здесь уже невозможно было докричаться друг до друга, шум стоял оглушительный, а земля под ногами непрерывно содрогалась, не выдерживая чудовищного скопления работающей тяжелой техники. Чтобы не потеряться в этом вавилонском безумии, Инга вцепилась в руку Цента, а второй рукой схватила Владика. Прикасаться к княжескому телу напрямую программист побаивался.

Так, держась друг за друга, они стали медленно пробираться к цели. Цент, будучи самым высоким из них, первым разглядел сквозь клубы витающей в воздухе пыли какой-то огромный чернеющий провал в земле, который вначале показался ему кратером или воронкой. В голову пришла мысль, что это не стройка, а раскопки, но против данной версии говорило наличие огромного количества того же бетона, как привозимого откуда-то, так и производимого на месте. Зачем при раскопках бетон, да еще в таких масштабах?

Пропустив мимо себя четверых ударников, волокущих на своих плечах семиметровый швеллер, отважные разведчики, наконец, вырвались из облака пыли, и вдруг увидели перед собой такое, что невольно попятились обратно, а Инга и Владик не сумели сдержать испуганных воплей. Цент вопить не стал, но глаза его, обычно злобно прищуренные, и смотрящие на окружающий мир с превентивной враждебностью, невольно расширись, а рот приоткрылся в немом изумлении.

Нет, это был не кратер и не воронка. Перед отважными разведчиками, чья отвага резко сдулась и скукожилась, раскинулся огромный колодец метров трехсот в диаметре. В глубину он опускался где-то метров на пятьдесят, упираясь в деревянный настил из толстых досок. Впрочем, было ясно, что настил отнюдь не означает дна, ибо кое-где в нем имелись дыры, и сквозь них было видно, что стены опускаются еще глубже. Насколько глубоко – сказать было нельзя, дневной свет не проникал туда.

Стены исполинского колодца были выполнены из бетона, притом толщина их достигала не менее десяти метров. Они еще не были доведены до поверхности земли, их продолжали заливать, сооружая опалубки, леса, собирая каркасы из арматуры. На армировании не экономили, как и на самом бетоне, как будто бы это сооружение должно было, при своей эксплуатации, испытывать экстремальные нагрузки. Центу подумалось, что этот исполинский колодец, возможно, лишь фундамент для какой-то колоссальной башни до самых небес. Но эта версия показалась ему невероятной. Никакие строительные материалы не выдержат подобной нагрузки, и башня рухнет под собственным весом, даже не будучи достроенной.

Изумление, вызванное видом чудовищного колодца, несколько прошло, и Цент стал подмечать детали. И первое, что бросилось ему в глаза, это какие-то черные точки, выстраивающиеся в параллельные линии и идущие по всей окружности колодца. Вначале они показались ему малозначительными, возможно, являющимися побочным продуктом бетонного литья, но затем, подойдя ближе к краю и присмотревшись, он понял, что это не так. Эти точки, или, точнее, то, что казалось ими с большого расстояния, создавались намеренно. Занимались этим люди в подвешенных на тросах монтажных люльках.

– Жаль бинокль не захватили, – посетовал Цент, но его слова заглушил грохот стройки. Почему-то его очень взволновали эти точки. Князь чувствовал, что должен выяснить, что они такое.

Его спутники стояли рядом, держась друг за друга, и с ужасом взирали на титанический колодец. А тот действительно внушал ужас, в первую очередь своими несоразмерными человеку габаритами, которые подавляли и внушали мысль, что сделано это не для людей. Инга что-то бормотала, что можно было заключить по ее шевелящимся губам, но шум стройки заглушал все слова. Владик был бледен, из его носа по трясущемуся подбородку текло нечто вязкое, а глаза были дико вытаращены, и, не мигая, смотрели на гигантский колодец.

С немалым трудом Центу удалось растормошить своих соратников. Инга, придя в себя, тут же начала весьма красноречивыми жестами доказывать, что им следует убираться отсюда, и как можно скорее. Но Цент отрицательно мотнул головой, давая понять, что геройская вылазка еще не окончена. Он не собирался уходить отсюда, ничего не выяснив, а вид огромного бетонного колодца лишь добавил вопросов, не дав ни одного ответа.

Языком жестов Цент втолковал своим спутникам, что собирается продолжить разведку. Жесты были просты и поняты – князь тыкал кулаком в лица соратников, а Владику даже прописал оплеуху, хотя тот ни на чем не настаивал и ничего не просил. Морально подавленный исполинскими размерами неведомого сооружения, повергнутый в ужас его зловещей непостижимостью, Владик впал в отчаяние, и пришел к неутешительному выводу, что жить ему осталось недолго. Не загонит в могилу друг Цент, так это сделают древние боги. А если не они, то загрызут обычные зомби. Этот мир перестал быть тем местом, где можно просто жить, тихо и мирно, никого не трогая и сам не подвергаясь агрессивному воздействию извне. Живые мертвецы, демоны, древние боги и Цент своим наличием превратили его в ад. Инга была права – это преисподняя. Притом не конкретно этот город, а вся многострадальная планета, каждый ее уголок.