Стражи Ирия

– Я смогу! – решительно сказал Владик, желая подбодрить себя и задать правильный победный настрой. Он посмотрел на свое отражение в зеркале, и увидел там другого Владика, напуганного, охваченного сомнениями и неуверенного в себе. Этот зеркальный Владик как бы говорил:

– Врешь. Ничего-то ты не сможешь.

– Смогу! – прорычал настоящий Владик, и погрозил своему отражению кулаком.

Покинуть город не составило труда. Никто не пытался воспрепятствовать его отъезду, разве что немного затормозила строительная техника, заполонившая все улицы. Бетономешалки шли одна за другой, самосвалы везли щебень и песок. И уступать дорогу новому слуге темных богинь никто из них и не думал. В итоге Владик объехал все это столпотворение окольными путями, через дворы и узкие улочки, пока не выбрался на трассу, уводящую прочь из города.

Достигнув пригорода, Владик вдруг ощутил нешуточный голод. Яростное опустошение божественного стола произошло довольно давно, и все полученное топливо его организм успел благополучно усвоить и переработать, благо ему было на что тратить энергию. Сексуальные приключения истощили силы программиста, и он решил пошарить по магазинам, пока находился в городской черте. Ведь здесь не водились зомби, и, следовательно, ему нечего было бояться. А заколдованные рабы богинь вряд ли проявят в его отношении какую-либо агрессию.

План был хорош, но едва Владик вошел в попавшийся на пути магазин, он понял, что просчитался. Увы, но он забыл об одном важном обстоятельстве, а именно о том, что город был полон живых людей, которым, как и ему, требовалось регулярное питание. И добывали они его тем же незамысловатым способом, что и все выжившие люди после зомби-апокалипсиса – шарили по магазинам и складам, подчистую выгребая из них все съедобное. Лишь крупные и благополучные колонии, вроде Цитадели, могли кормиться самостоятельно, за счет сельского хозяйства и животноводства. Мелким же группам не оставалось ничего иного, кроме непрерывного и рискованного мародерства.

Пройдясь по опустошенному магазину, и окинув грустным взглядом опрокинутые прилавки, Владик с горечью понял, что здесь ему ловить нечего. Люди, побывавшие тут до него, забрали все. Буквально – все. Программист потратил на поиски минут десять, но не сумел отыскать ни пакетика кофе, ни конфеты, ни заплесневелого сухарика. Постигшая его неудача означала ровно одно – что в путь он отправится голодным. А дорога, меж тем, может оказаться неблизкой, ведь еще неизвестно, когда он отыщет Цента, да и отыщет ли вовсе. Кто его знает, что там, на уме, у дикого князя и куда его понесет в следующую минуту?

Коря себя за то, что не догадался попросить у богинь припасов в дорогу, Владик ни с чем вернулся в автомобиль и тронулся с места. Оставалось уповать на то, что удача каким-то образом улыбнется ему в пути, и он раздобудет где-нибудь немного съестного. Владик не претендовал на балыки и сервелат, в пище он был умерен и мог обойтись малым. То было дело не осознанного выбора, но выработавшейся привычки. Он и рад бы был столоваться обильно, но для бесправного землекопа сытость являлась непозволительной роскошью. Так что Владик как-то уже привык жить впроголодь, и не страдал из-за этого. За исключением тех случаев, когда на почве психологических травм, приобретенных в ходе общения с Центом, у него случались приступы неудержимого поглощения всего сущего.

Когда пригород остался за спиной, а перед ним протянулось полотно трассы, Владик ощутил опьяняющее чувство свободы. Будто бы он мог теперь поехать туда, куда желал, и никто, ни Цент, ни древние богини, не были властны над ним.

Чувство было столь же приятным, сколь и ложным. Владик напомнил себе, что бежать ему некуда. Либо он исполнит волю богинь, и доставит им волшебную секиру, тем самым обеспечив себе место в новом мире, либо гарантированно сгинет со всем человечеством. И никакой свободой тут не пахнет.

Кстати, никакой тяги спасать это самое человечество Владик не испытывал, что, впрочем, не означало, что ему было наплевать на людей. Владик, к примеру, не отказался бы взять с собой в новый мир некоторых своих друзей из прошлой жизни. Из той прекрасной жизни, что упорядоченно и размеренно текла до зомби-апокалипсиса. Вот только все его друзья уже давно были мертвы, а если кто-то каким-то чудом и уцелел, Владик все равно не смог бы прихватить его с собой в новый мир. Богини выразились предельно ясно – туда пустят только его одного. Одного! Да и то эту награду еще нужно заслужить.

Владик постарался выбросить из головы мрачные мысли, и сосредоточиться на чем-нибудь хорошем. Например, на новой жизни, что ждет его в награду за труды. Каким он будет, тот возрожденный мир? Богини в один голос величали его прекрасным, всячески нахваливали, и Владику хотелось им верить. Хорошо бы тамошние обитатели тепло приняли его и не стали обижать. Ведь он будет там единственным человеком, и если другие разумные виды отвергнут его, ему некуда будет податься. А жизнь в одиночестве, на лоне природы, едва ли придется ему по душе. Ведь нужно будет самостоятельно добывать пищу, а он в этом деле не силен. Строить себе жилище, а строитель из него неважный. И потом, за пятьсот лет, проведенных один на один с собой, можно запросто сойти с ума. Так себе участь, больше смахивает не на награду, а на проклятие.

Честно пытаясь думать о чем-то хорошем, пессимистичный Владик всякий раз скатывался во мрак и безнадегу. Это его порядком разозлило, и он решил, что лучше уж не думать вообще ни о чем. Но тут громко заурчавший пустой живот ненавязчиво подкинул ему тему для размышлений. Шутки шутками, а кушать-то хотелось все сильнее. И не только кушать, но и пить. Мучаясь голодом и жаждой, невозможно было полностью сосредоточиться на задании.

– Надо бы что-то поискать, – пробормотал Владик, который вдруг вспомнил, что у него при себе нет никакого оружия, кроме врученного Погибелью ножа. Но этот нож, по словам богини, был эффективен лишь против живых противников, а зомби к числу таковых не относились. Опасаться же следовало, в первую очередь, именно мертвецов, потому что шанс столкновения с живыми людьми был невелик.

– Блин, надо было дробовик попросить, или автомат, – проворчал Владик, который вдруг понял, насколько отвратительно он подготовился к своему заданию. Ни оружия, ни пищи. Спасибо хоть пешком не отправили, дали автомобиль.

Примерно минут через пятьдесят он достиг некоего населенного пункта. Подобных мест следовало опасаться, в них, как правило, всегда паслись мертвецы, но Владик был настолько голоден, что решился рискнуть и проехать сквозь городок. Скорость сбросил нарочно, чтобы в случае появления зомби оперативно развернуться и мчаться назад.

Но зомби не было. Владик медленно катил по трассе, видя по сторонам пустые дома, брошенные автомобили, но не замечал ни одного признака загробной активности. Словно кто-то зачистил от мертвецов весь этот поселок, или нарочно увел их отсюда.

Разумеется, кажущаяся безопасность могла быть мнимой. Со времен начала зомби-апокалипсиса мертвецы заметно поумнели, и теперь от них можно было ожидать всевозможных хитрых подлостей. Могли и ловушку организовать, могли затаиться и терпеливо ждать добычу. Так что Владик не спешил останавливаться, с целью пошарить по поселку. Это было слишком рискованно.

Но когда населенный пункт почти остался позади, Владик вдруг увидел у дороги огромное здание супермаркета, ярко выделяющееся своей новизной и архитектурой на фоне старых домов еще советской постройки. Внутри определенно была еда. Даже с учетом того, что он окажется не первым мародером в этом месте, он наверняка не уйдет без добычи. Хотя бы пара-тройка банок консервов да бутылка минералки – большего ему и не надо. Большее будет после, когда богини отправят его в прекрасный новый мир. Уж там-то он отъестся за все годы полуголодного существования под властью деспота из девяностых.

Нога сама нажала на тормоз, и Владик, съехав на обочину, заглушил двигатель. Опустив стекло, он высунул голову наружу и прислушался. Тишина. Гробовая тишина мертвого мира, не нарушаемая ни единым звуком. Даже животные, и те держались подальше от населенных пунктов. Владик, правда, точно не знал, как зомби реагируют на зверей, и реагируют ли вообще, но меньших братьев, похоже, пугал один только вид и запах живых мертвецов. И Владик очень хорошо понимал их. Ему тоже внушал ужас вид этих чудовищ.