Алеф

— Конечно.

— Так Контора вышла на него?

— Через Марка. Не знаю, как он спалился. Но вы же понимаете, что речь идёт лишь об одном из аватаров Голема.

Я киваю.

— Само собой. За встречу?

— За встречу.

Мы чокаемся и опрокидываем виски. В пищеводе становится горячо, но это ощущение быстро проходит.

Приступаем к еде.

— В древности, — говорит Марк, — корова, чьё мясо мы сейчас поглощаем, ассоциировалась с женщиной-божеством.

— Неужели? И в чём заключалась её божественность?

— В возможности деторождения. Когда-то первоисточником всего живого считалась бездна. Ну, а женщина сравнивалась с ней.

— Я не силён в религии.

— Атеист?

— Скорее, масон.

— Серьёзно? Верите в Великого Архитектора?

— Допускаю его существование.

Марк усмехается.

— Значит, сравниваете акт творения с возведением здания. Раньше, на заре времён, люди мыслили иначе.

— Я знаю, что создание мира иногда представляли как вселенские роды.

— Вот именно, — кивает Марк. — Но знаете, что особенно интересно? Неотъемлемой частью матери-бездны является темнота, — проводник отодвигает пустую тарелку и принимается за салат. — По сути, это Хаос, из которого выходит упорядоченная вселенная.