— Это с моей работы. Борис… отчества не знаю. И не кричи. Мы поздно засиделись.
— А почему вы засиделись?
— Потому что разговаривали.
— Он в тебя влюблен, да, мам?
— Не говори ерунды. Поела? Все! Челку причеши, опять она у тебя дыбом. Бери рюкзак. Поехали.
Щелкнул дверной замок. Борис открыл глаза, слез с дивана и прошлепал на кухню. На столе рядом с недопитой чашкой какао лежала записка. «Повезла Соньку в лицей. Пейте кофе. Дождитесь меня».
— Всенепременно! Только жаль, что мы опять на «вы».
Он пошел в ванную. Знал бы, как обернется дело, привез бы с собой зубную щетку и бритву. И тапочки… Тапок большого размера в доме не было, это уже обнадеживает. Ну и вираж! Могли он предположить неделю назад, что эта дива, королева неприступная — Яна Прекрасная обратит на него свой лучезарный взор? Придется чистить зубы пальцем. Ты дурак и неудачник, Борис Опашев! Ты просто случайно попал в поле ее зрения, как пролетающий мимо объект. Не кондор, конечно, и не чайка — пошлейший образ. Мухой жужжащей тоже быть не хочется… «О синева бойниц (глазниц!). Домашний барраж крикливых птиц над каждой башней…» Как там дальше у Бродского? Та-та, та-та, «простор с разбега. И колыбель любви белее снега». Сопли-то утри! Разбежался!
Похоже, что вся Яночкина история не стоит свеч и выеденного яйца. Историю следует закрыть и забыть о ней. Диск надо сломать, выкинуть в помойное ведро. Стоп! Вслед за чужим диском в ту же емкость отправится гордый орел Опашев. Не-ет, это нам не подходит. Такой футбол нам не нужен. Мы будем длить историю с загадочным конвертом из последних сил. Примерим мундир Штирлица, засунем в рот трубку Холмса и кинемся во все тяжкие. Пока над этим домом колеблется, так сказать, завеса тайны, я здесь свой человек!
Когда Яна вернулась, Борис был свеж, бодр, рыжеватая щетина (растет со скоростью сорняка в огороде) отнюдь не портила общего вида. Посуда была помыта, стол накрыт, ландыш соседствовал с йогуртами и вареными яйцами.
— Хозяйственный, — проворчала Яна.
Она не выспалась, под глазами наметились синие тени. Отсутствие макияжа, с точки зрения Бориса, не только ее не портило, но придавало необычно милый, домашний вид. Словно рекламная примадонна, глянцевая женщина-вамп, отпозировав объективу, закрыла голый пупок, сунула напедикюренные ноги в тапки и убрала с лица абстрактное и недоброе выражение, с которым взирала на мир.
— Курить на пустой желудок вредно, — прикрикнул Борис, видя, что Яна потянулась к сигарете.
— Я уже пила сок.
— Пусть после сока американцы курят, а у нас на родине — только после полноценного завтрака. Я тут порылся в вашем холодильнике. Очень рекомендую творог.
Они чинно выпили по чашке кофе. Неторопливый разговор велся в лучших традициях: «пасмурно?» — «не только пасмурно, но и сыро» — «для мая вполне нормальная погода» — «дождь шел всю ночь» — «хорошо, что не снег»… Наконец Яну прорвало:
— Хватит в дурочку играть. Высказывай версии!
— Версия у меня одна, — бодро начал Борис, — все это достаточно серьезно. Тип в римском аэропорту передал конверт в Москву таким экзотическим способом неспроста. Либо за ним уже была слежка и он должен был избавиться от секретных документов, либо не явился к месту встречи его связной.
— То есть документы нужно было срочно отправить по месту?
— Именно. План такой. Я сам займусь этим диском, и еще тряхну Кирюху. Думается мне, что интернетовский практичный герой все-таки его подельник. Какую еще вашу тайну он может знать, кроме зашифрованного диска?
ebooksa