– Смог бы. Он сам мне так сказал перед тем, как я его убил.
Ну вот, случилось то, чего он так боялся, очередная вспышка помешательства, подумал Норман и постарался говорить как можно более умиротворяюще:
– Да ладно тебе, Дональд! Они сами убили Сугайгунтунга, когда он пытался бежать. Он решил покинуть страну из-за распространяемой о нем лжи.
– Разве ты не знаешь, что говоришь с человеком, который был там, когда он умер? – спросил Дональд.
После недоуменной паузы Норман тупо покачал головой.
– О, я слышал официальную версию, – мрачно продолжал Дональд. – Как и всякая хорошая ложь, она отчасти правда. Он хотел бежать, потому что не верил, что сумеет оптимизировать людей. Но в конечном итоге осознал, что все же сможет. И никакие ятакангские патрули не пошли на маяк в его скафандре, и никто его не расстрелял, в то время как я спасся. Вот какова официальная версия, и она сущая ложь. Нет, это я его убил. Ножом. Когда он рассказывал мне, каким способом не смог бы сделать обещанное. Поймите, меня натаскали убивать. Отвезли в одно место на воде, а там научили убивать всеми мыслимыми и немыслимыми способами. Хотите, пару-тройку покажу? – Он нетвердо поднялся на ноги. – Я не хочу никого из вас убивать, но нужен доброволец, иначе мне не с чем будет работать, понимаете? Понимаете? Есть высочайшая степень оптимизации людей, и называется она «опустошение», и поскольку это одно из лучших и самых монументальных наших достижений…
Мягко ступая, сзади к нему беззвучно подошел Тони и выстрелил иглой из шприца в основание шеи. Потом отточенным движением уронил шприц в боковой карман и подставил руки, чтобы подхватить оседающего на пол Дональда.
– Мне очень жаль, что так вышло, сэр, – сказал он, ни к кому в сущности не обращаясь. – Опустошение в военных целях иногда дает чрезмерный эффект. Разумеется, вам не следует принимать всерьез его слова о том, что он хочет продемонстрировать свои умения на людях, это только проявление душевного расстройства, причина которого в том, что ему пришлось испытать в Ятаканге. Прошу меня простить, но я, пожалуй, вызову «Скорую помощь» и, пока он не очнулся, отвезу его обратно в отель. Я дал ему очень слабую дозу, ровно столько, чтобы он расслабился и…
С этими словами, – остальные оцепенело застыли на своих местах, – он понес Дональда к двери. Звук, с которым она закрылась, словно бы вывел их из транса.
Но никто как будто не спешил заговорить, пока Чад не вскочил и не начал расхаживать по комнате, время от времени бросая злобные взгляды на дверь, за которой скрылся со своей обмякшей ношей Тони.
– Высочайшее достижение! Тьфу! Я слышал про эту грязь, про военное опустошение, и мне кажется, это самое подлое, что может сделать человек с человеком, много хуже, чем чистое убийство!
– Он обмолвился о «другом» Дональде и о том, что имеет право носить его имя, так как «другой» мертв, – сказал Норман. Он попытался подавить дрожь, но ему это не удалось. – Будь милосерден, Аллах. Я и подумать не мог, что такое возможно… А я еще подумывал предложить ему работу в проекте, если он захочет…
Он поглядел на Элиу и с ужасом обнаружил, что лицо у посла сделалось вдруг такое же старое, как у Обоми.
– Значит, Сугайгунтунг мертв, – сказал Чад. – И убил его Дональд. Ну, этого только и следовало ожидать, правда? И если верить Дональду, он все же знал, как добиться обещанных улучшений. – Он помолчал. – Я склонен думать, что это правда, а вы? Все мои знакомые, кто разбирается в генетике, в один голос твердят, что если кто-то бы и смог, то только Сугайгунтунг. Господи, вам от этого не худо? – Он внезапно повернулся лицом к остальным и с силой ударил кулаком по ладони. – Ну, не типично ли это? Мы тренируем человека – одного обычного, безвредного, склонного к уединению человека! – превращаем его в машину для убийства, и он убивает единственного ученого, у которого был шанс спасти нас от нас самих!
– Ну, наверное, если поставить вопрос Салманасару… – начал Норман, но Чад, топнув, его оборвал:
– Норман, какой, черт побери, смысл быть человеком, если никто, кроме машины, нас от нас самих не спасет?
Никто не нашелся что ответить. Некоторое время спустя Чад, удрученно понурясь, пошел к двери. Кивнув Гидеону и Элиу, Норман вышел следом. Нагнав Чада в фойе, он приобнял его за опущенные плечи.
Уставившись прямо перед собой, Чад сказал:
– Извини, что сорвался. Наверное, лучше быть спасенным машиной, чем не быть спасенным вовсе. И думаю, если ученые могут выводить новые бактерии, то сумеют синтезировать и то вещество, которое делает шинка мирными. Господи, да какая разница, если братскую любовь мы будем получать из баллончика с аэрозолем? Не важно, откуда берется это вещество, оно все равно заразное.
Норман кивнул. Во рту у него пересохло.