Поединок. Выпуск 15

СТРАНИЦЫ АРХИВА

Сергей Быстров

Задание особого свойства

Одним из участников ареста Берии 26 июня 1953 года был полковник И. Зуб, впоследствии генерал-майор

Накануне 70-летия Вооруженных Сил я встретился с генерал-майором в отставке Иваном Григорьевичем Зубом, о котором впервые услышал еще лет десять назад, готовя очерк о его сыне — вице-адмирале Виталий Иванович командовал в ту пору одним из самых крупных соединений надводных кораблей Военно-Морского Флота Рассказывая о родителях, В. И. Зуб мельком заметил, что его отец участвовал в аресте Берии. Но подробностей не приводил Видимо, и не располагал ими. Иван Григорьевич долгие годы не рассказывал о той своей особой миссии даже сыновьям, храня обет молчания, продиктованный предупреждением Н. А. Булганина. В декабре 1953 года, после окончания дела Берии, Н. А. Булганин, бывший тогда министром обороны, сказал участникам ареста:

— Все, что вы знаете, все, что видели, забудьте. И нигде, никогда не ведите об этом разговор.

Буквально за несколько месяцев до своей кончины (остальные пять участников ареста уже умерли) Иван Григорьевич в конце концов посчитал нужным свои воспоминания обнародовать. Так я оказался в квартире Зуба-старшего в Москве.

— Если бы я писал о тех событиях сам, — сказал Иван Григорьевич, — я бы начал так. В год 70-летия Вооруженных Сил страны хочу поведать об одном эпизоде, участником которого я был, выполняя свой воинский долг и глубоко сознавая историческую необходимость происходящего…

Глубоким сознанием необходимости того, что он делал, исполнена вся восьмидесятилетняя жизнь Ивана Григорьевича, родившегося за десять лет до революции. В пятнадцать лет он был избран председателем сельсовета, в двадцать четыре назначен начальником политотдела МТС, в двадцать пять стал кадровым военным, в двадцать восемь — политработником, редактором многотиражной газеты танковой бригады В тридцать два года его назначили начальником военно-политического училища в Тбилиси. В 1940 году имел звание полкового комиссара, а затем прошел в боях всю войну. Высаживался с десантом в Феодосию с крейсера «Красный Кавказ», участвовал в штурме Новороссийска, в прорыве блокады Ленинграда, в штурме Кенигсберга. После войны возглавлял политуправления — сначала Бакинского, а потом Московского округов ПВО, руководил факультетом в Военно-политической академии имени В. И. Ленина.

Как, наверное, и у каждого военного человека, служба его имела подъемы и спады. Но при этом он никогда не изменял своей партийной принципиальности, глубоко осознавая долг коммуниста. В том, что далеко не всегда это легко давалось, сегодня никого не надо убеждать. В какой-то степени Ивану Григорьевичу повезло. Его прямота, открытость в 30-е, 40-е годы могли бы ему дорого стоить. Но сравнительно невелики в ту пору были его должности и звания, чтобы он мог вызвать на себя серьезную опалу, всегда поступая по совести. Да и удачно все-таки складывалась служба. Однако «помешать» своей карьере он успел, даже в более позднее время.

После октябрьского Пленума ЦК КПСС 1957 года, поставившего окончательную точку на военной службе Г К. Жукова, генерал-майор И. Зуб «нашел» такую возможность на собрании партийного актива войск Московского гарнизона. Актив был посвящен, по сути дела, развенчанию Георгия Константиновича. Зуб дивился выступлениям некоторых людей, которые, резко изменив мнение о Жукове, не ограничиваясь справедливой критикой, предавали теперь его анафеме. Иван Григорьевич выступил тогда с призывом к объективности. Как раз в это время рассматривался вопрос о назначении Зуба членом военного совета Московского округа ПВО. Вместо этого ему предложили поучиться — и восхождение Ивана Григорьевича по служебной лестнице закончилось.

…Давая указание не распространяться о том, что видели и что знают, Николай Александрович Булганин заметил, что все шестеро будут представляться к званию Героя Советского Союза. Генерал-майор Зуб по своей прямоте высказался:

— А что мы такого сделали, чего бы не сделали другие?

В конце концов все были награждены орденом Красного Знамени.

Безусловно, Иван Григорьевич искренне считал, что любой честный офицер, генерал должен быть готовым выполнить любое задание. Хотя вскоре узнал, что участие в аресте Берии оказалось не всем под силу. Г. К. Жуков, принимавший, по всей видимости, участие в формировании шестерки, был очень озабочен подбором надежных людей. Как потом рассказывал Георгий Константинович своему земляку В. В. Михайлину (командовавшему в то время крейсером «Куйбышев», а ныне адмиралу в отставке), он решил привлечь к этой операции генерал-лейтенанта, которого хорошо знал не только по службе, но и как выходца из соседней деревни. В самый решительный момент нервы у генерала сдали. Ему стало плохо, его вынуждены были отстранить от участия в аресте.

Как оказался в этой шестерке Зуб — он так и не узнал. Но, видимо, в нем достаточно уверены были готовящиеся к операции генералы К. Москаленко, П. Батицкий, а по их рекомендации и Жуков.

26 июня 1953 года Иван Григорьевич находился на своей служебной даче в Филях, когда его порученец майор Н. Мартынов сообщил, что приказано прибыть к министру обороны. При этом необходимо непременно иметь при себе личное оружие, без кобуры, в кармане.

— Ты ничего не путаешь? — озадаченно переспросил Зуб Мартынова. — К министру и с пистолетом?

— Именно так передал указание адъютант Булганина. Слово в слово. Выезжайте, вас ждут.