Окончив все приготовления на кухне, Федор громко, как в театре, объявил:
— Кушать подано. Прошу к столу!
— Я же не ребенок, — сказала Вера, увидев на тарелке шоколад. — И не балуй меня, пожалуйста. Починил будильник?
— Так точно.
— Когда ты все успеваешь? — удивилась Вера. — Такого бы работника в бюро добрых услуг. Фигаро тут, Фигаро там. Приглашали бы нарасхват.
Федор разлил чай, подвинул жене тарелку с едой. Они принялись ужинать, продолжая разговаривать. Он шутливо загибал пальцы, отчитывался за прошедший день:
— Посуди сама: пришел с работы в пять минут шестого. Подогрел обед — раз, съел — два! Потом взялся за полы. Семьдесят минут напряженного труда, почти героический рывок, полный блеск — три! Двенадцать минут мылся в ванной — четыре! Потом вдохнул жизнь в будильник — пять! Затем магазин — шесть! На обратном пути — техникум, встреча с тобой — семь! Дальнейшее течение моей жизни — на твоих глазах.
Слушая веселую болтовню, Вера делала бутерброды, поглядывала на мужа. Увидела на его щеке красное пятно:
— А что сие значит?
— Пустяки, — сказал он. — Не успел маску надеть, искрой обожгло.
— Когда-нибудь останешься без глаз, честное слово. Я же видела, как ты суетишься возле своих труб, чуть ли не обнюхиваешь со всех сторон. Андрей Никифорович много раз предупреждал тебя, какой-то ты чумной, везде суешься.
— Я плохой? — спросил он. — Да?
— Непослушный и упрямый. Вырабатываешь дисциплину жизни? План, исполнение, проверка, исправление ошибок?
— И за что ты меня полюбила? Отвечай, смотри в глаза! — Он уставился на нее, насупив брови.
— По глупости и по неопытности, — сказала она. — Да и вообще я тебя не люблю, разве это неясно?
— А известно тебе, что выходить замуж за нелюбимого человека безнравственно? Я, например, так не поступал. Я женился на горячо любимой женщине, разрази меня гром. За ваше здоровье, Вера Петровна! — Он поднял кружку с чаем, стукнул об Верину, нерасчетливо хлебнул большой глоток, обжегся, зашлепал губами. — Бр-р-раво! Какая сатанинская крепость, черт возьми! Даже заядлым самогонщикам не снился такой обжигающий напиток. Крепкий и горячий, как любовь.
— Кончай концерт, Федька, — оборвала его Вера, смеясь и раскачиваясь на табуретке. — Не проспать бы нам завтра. Шабаш!
— Не подавляй таланты, — сказал Федор. — Будильник знает свою службу, не подведет.
— Больно он тебя слушается! Хочет — звонит, хочет — нет.
— Я же починил.
ebooksa